Он снова отказался. Керолайн пыталась и не раз переубедить отца в своем решении. Она уже поняла его окончательное и бесповоротное "нет". Но что бы, не задеть самолюбие отца, которое у всей семьи Форбсов было просто огромное, девушка, давала шанс ему передумать, что бы к ее решению, отец пришел сам, как будто бы она на него не давила. Но все попытки были тщены. Все кончилось. Последний вздох и она никогда не услышит родной голос папы. Что такое "никогда" для вампира? Даже при своей мозговитости, Керолайн не могла даже представить, подумать, вообразить. Слезы пеленой накрыли глаза, но она не должна плакать. Всем сейчас тяжело, особенно тяжела эта ситуация для ее мамы. Она любила его, она жила с ним. Сколько всего навалилось на плечи этой хрупкой женщины? Ее дочь должна быть сильной, хотя бы ради семьи.  Никаких слабостей. Эмоции потом, когда никто не увидит. Но черт, как же это в сетки тяжело. Из груди будто вырвали какую то часть, не давая дышать и без того мертвому телу. Смерть? Она плачет? Она сама фактически мертва. Как Керолайн ненавидит сейчас всю ее жизнь. Всю жизнь вообще.
Девушка не спеша подошла к кровати, в которой лежал Билл. каждый шаг давался тяжело. На хваленная вампирская сила? Чушь. Прикладывая свои ладони, к уже остывшему лбу, Форбс  тихо прошептала.
- Прости меня, папа... - Керолайн старалась сделать это как можно тише, говоря куда то в пустоту, в тот мир, где теперь находился ее папа, что бы только он услышал ее, понял, что она хотела сказать ему.
Всхлип около двери. Девушка повернулась на звук, увидав в дверях свою маму.
Она даже не слышала шагов матери, в голове только и произносились слова Билла "Я горжусь тобой, я люблю тебя". Сколько она ему еще не сказала? Сколько она должна была еще рассказать отцу? Как же теперь жить дальше. Ведь смерть никогда не приходит по плану.
Керолайн подошла матери, которая стояла как вкопанная у дверей ее комнаты. Элизабет не смотрела на дочь, она смотрела на софу, на которой лежал ее бывший муж. Соберись, Форбс, соберись прошу. Если ты сейчас расклеишься, то больше никто не поддержит ее. Вспомни Скарлет, как бы она сейчас поступила? . Но жизнь - не кино.
Вампирша обняла свою маму, на столько крепко, что бы дать понять, что она еще с ней и они еще вместе, не смотря на то, что сегодня они потеряли частичку своего сердца. Не в силах просить мать успокоиться, Керолайн только произнесла Элизабет, шепотом на ухо.
- Я люблю тебя, мамочка.
У девушки были еще дела, она должна позвонить Стивену, она обещала ему. Последняя просьба отца. Но как? Он любил Билла и она не знала какая будет его реакция. Какого это потерять любимого человека, находясь в соре? Она даже не могла вообразить боль Стивена. когда он узнает о смерти ее папы.
Да что с тобой такое? Даже сейчас ты думаешь о ком угодно, но не о себе. - Керолайн хмыкнула своим мыслям. Билл говорит о своих принципах, убеждениях, о том, что и называется быть человеком. Может хотя бы в этом ее человечность ? Да если бы она могла, она бы все изменила, что бы стать снова человеком. Но она должна быть только человечной, ведь она вампир, но такой, что бы этого качества хватило на весь мир ее близких.
Вампирша отошла от матери, выпуская ее из кольца объятий своих рук. Элизабет осталась стоять в проеме дверей неподвижно. Ее мама тоже сильная. Это наследственное.
Вытерев тыльной стороной ладони предательскую слезу, которую Керолайн в сетки не смогла удержать, девушка направилась к окну, судорожно набирая номер Елены. Ей нужно было , что бы кто-то поддержал, пожалел, просто обнял. Форбс находилась на грани, ей нужен был сейчас друг. Гудок. Еще один. Мягкий и родной голос на той стороне провода произнес " Алло"
- Он ушел...