Первое, на что хочется обратить внимание при встрече с Брианной - глаза. Темные карие глаза, которые издалека похожи на совсем черные, ну а если пригледеться, то будет казаться, что они имеют фиолетовый оттенок. Глаза у Брии довольно глубокие, но девушка за счет макияжа зрительно "углубляет" их еще сильнее. У Брианны прямой и небольшой нос. Пухловатые губы. Анн без макияжа? Нет, вы точно ошиблись. Бриа всегда красится перед выходом из дома. Не важно, куда девушка собралась. Мусор выбросить или у кого-то из её друзей день рождения - разницы нет. Брианна действительно смотрит на все с высоты, ведь рост девушки - 187 см. Не мало, это точно. Брианна - девушка худого телосложения, ведь хорошо питаться ей мешает её материальное положение, однако совсем худой мы её назвать не можем. В общем, девушка хорошо везде и всегда хорошо выглядит. Это норма. У Анны прекрасное чувство стиля. Девушка хорошо разбирается в моде, но покупать одежду известных дизайнеров опять же мешает её материальное положение. Большенство одежды она шьет сама, но такая одежда иногда смотрится даже лучше, чем одежда известных мировых брендов.

Брианна - девушка с характером. Она привыкла жить по своим правилам и одно из правил - полагаться в этой жизни только на себя. Её не воспитывали в интелегентной семье, она никогда не ела фуагра или омаров, но она прекрасно готовит. И если захочет, то она добьется вкуса этого фуагра в своей еде, вот только ингридиенты будут совсем другие. Она любит общаться с людьми. Бри - хороший психолог. Практически в любой ситуации она выйдет сухой из воды, и в любой ссоре девушка всегда найдет компромисс. Она не любит ругаться или и вовсе назвать кого-то своим врагом для нее невозможно, но уж если вы вывели из себя Брию, то пиняйте на себя. От вас она уже не отстанет. Ведь она упертая как лошадь, и для нее это нормально. Ей никогда ничего не доставалось легко, ей вседа приходилось работать, чтобы получить кусок хлеба, и для нее это норма. Хочешь жить? Умей вертеться! Она любит развлекаться, любит вечеринки и ночные клубы, но вот на все эти мероприятия она ходит не так уж и часто, но это не вина самой Бри. Это вина её родителей, которые вряд ли вообще думали о дочери последние двадцать лет, в отличии от самой Анны. Девушка мечтает их найти и просто посмотреть им в глаза, но ведь это невозможно. А она все еще верит, что они сами найдут её. Брианна, ну зачем ты обманываешь саму себя? Нет, она не обманывает, она верит. Девушка вообще никогда не врала. Поклялась она не делать этого еще в детстве, когда ей приходилось врать, что её родители погибли. Но закончилась эта история не очень хорошо. Какой бы горькой не была правда, девушка не приукрасит ни на каплю.

-Бри родилась и всю свою жизнь жила в Венеции.

-Росла в детском доме до своего совершеннолетия.

-Способности у нее появились еще в раннем детстве, поэтому в отличии от многих жителей города она практически мастерски ими управляет.

-После совершеннолетия и выхода из детского дома Брианна поступила в университет на бесплатное отделение, где она пять лет училась на журналиста.

-Сейчас она работает главным редактором в газете "Venezia ogni giorno" и берет интерьвью у звездных гостей города.

-Живет в квартире со своим молодым человеком, но копит деньги на свою. Имеет машину. Мечтает создать свою газету.

Совсем немного и я бы назвал эту ситуацию одним из моментов какого-нибудь второсортного фильма без нанятых актёров (их подобрал «режиссёр» среди друзей своих), без написанного сценария, да и снятый на камеру мобильного телефона, и криво снято, кажется, будто тот человек, который снимал, был явно не в трезвом состоянии. У меня слипались глаза, но не от скуки это происходило, как думали мои многие возлюбленные, когда я засыпал в их присутствии, а от наслаждения, прекрасного одурманивающего чувства эйфории. Протянул руку, нащупал пачку сигарет, достал две, протянул одну своей любимой, одну зажёг и поднёс к своим губам. Побольше бы вздохнуть, иначе ничего не почувствую, иначе, когда буду лежать в больнице с раком лёгким, не будут бить мою голову воспоминания, иначе я просто забуду это всё и продолжу жить дальше. Закрыл глаза и почувствовал, как никотин медленно проходит через горло, направляясь к моим лёгким. Задержал на долю секунды дыхания, а потом судорожно выдохнул, открыл глаза и посмотрел на милую, дорогую. Меня охватила нежность, такая нежность, которую я ещё никогда ни к кому не испытывал. Даже одна моя возлюбленная, которую я, как мне казалось тогда, любил больше всей жизни, любил три года, не могла на меня действовать так. Наверно, она просто была волшебницей, окутала меня чарами и теперь наслаждается действием их. Пальцами руки, которой обнимал её, гладил её кожу, второй рукой нащупал её свободные руки и взял их в свои. Во мне зародилась мысль, что я сейчас олицетворяю настоящего героя романов, романтических новелл, о которых так мечтают многие девушки, и это почему-то очень рассмешило меня. Я тихо засмеялся, но тут мой взгляд снова упал на неё, и лицо снова приняло серьёзный вид.
Ничего. Видимо, ей и так нравится, ей и так хорошо, без всяких добавлений. Расплылся в счастливой улыбке, поцеловал её волосы, потом опустился чуть ниже и прикоснулся губами к виску. Она спросила меня, хочу ли я чего-нибудь, но мне не хотелось нарушать такой прекрасный момент, такой невероятный момент. Но какие-то странные слова очень жгли мне язык, губы, мне хотелось выкрикнуть их. Прикоснулся к губам отрывисто, убрал руку, встал с дивана и подошёл к окну.
- Тебе всё нравится? – мой голос был грубоватым, я понимал это, но ничего поделать с собой не мог, к сожалению. Вспоминая сейчас те минуты, меня заливает краска смущения, ибо я вёл себя как какой-то глупец, только и знающий, как побольней ударить словом людей, которые отдавала всего себя мне, а я этого почему-то не мог вынести, - иногда мне кажется, что наши отношения придуманы же нами, их нет. – резко повернулся и посмотрел серьёзно в её прекрасные глаза. Мне хотелось броситься на колени и целовать ей руки, просить прощения за свои грубейшие слова, которые её, я понимал, ранят, но она, скорей всего, не подаст виду или уйдёт, или исчезнет, и я проснусь в холодном поту на нашей кровати, - мы же не подходим друг другу, да и я не смогу нормально обеспечить тебя.
Чувствовал, как земля уходит из-под моих ног, как сердце бешено стучит, как пепел упал мне ладонь и прожёг немного, но я не мог шевельнуться, ибо стоял и смотрел ей в глаза, ожидая реакции. Она должна была готовиться к таким моим истерикам, ужаснейшим проявлениям моего скверного характера. Вы даже представить не можете, какая сильнейшая ненависть захлестнула меня в те минуты. Любил её, любил всем своим существом, готов был отдать ей все свои блага, всё, что только есть у меня, но я своих любимых любил мучительно, заставляя их совершенно бессознательно страдать. Во мне будто жило два человека, разве она этого не понимала, когда соглашалась переехать ко мне?

Хлопнула дверь. Сегодня он был очень злой, его, кажется, бросила любовница и узнала об измене жена, и скоро он останется один. Такие приятные слова в свой адрес я не слышала очень давно, даже не так сказала. Столько приятных слов я не слышала очень давно, сегодня он был очень добрым и ласковым, перед нашим занятием я выпила не три, а только две рюмки коньяка. И вот он ушёл. Перед тем, как закрыть дверь, обернулся, посмотрел на меня ласково, подмигнул и скрылся. От этого жеста моё сердце должно было бы забиться чаще, но ничего не произошло, мне даже стало очень противно. Резко встала, подошла к гардеробу, переоделась, подошла к зеркалу, проверила свой макияж, улыбнулась грустно отражению, налила себе в рюмку коньяка, залпом выпила его, трясущимися руками достала сигарету, зажгла её, легла на кровать и затянулась. На все эти действия я потратила чуть больше минуты, следовательно, мне оставалось ещё около двадцати минут до следующего клиента. Это чувство, это прекрасное чувство, когда лежишь на кровати, где происходило всё, от романтических поцелуев с юношей-мечтателем до страстных объятий с женщиной, которая перешла рубеж среднего возраста, и ждёшь следующего клиента. Чувствуешь, как приятный напиток разливается по всему организму, как сигаретный дым медленно проходит через всё тело, задевая самые приятные чувства. Села на кровать, дотянулась до коньяка – мне необходима ещё одна рюмка. И снова залпом, без всякой какой-то закуски, запивки, просто коньяк, чтобы чувствовать его. Он обжёг немного горло. Этот огонь всегда возбуждал меня, от него я была готова отдаться любому, даже самому мерзкому человеку на всём сером свете, я задыхалась от странного чувства, одновременно и очень похожего на экстаз, но и в тоже время очень далёкого от него, мне было безумно приятно. Когда наступление этих ощущений прошло, я затянулась сигаретой и блаженно улыбнулась, когда моя голова коснулась мягкого покрова моей кровати.
Сейчас мне бы не хотелось с кем-то лежать на кровати, разговаривать или целоваться, обниматься или просто курить сигареты, но мне резко ударило в голову, что сейчас должен прийти мой самый любимый клиент, мой ласковый огонёк, человек, чувства к которому я никогда не покажу, ибо он городской житель, а я ночная бабочка; ибо он женат, а я олицетворяю страх всех жен; ибо он любит и других девушек, а я люблю и других людей, но немного по-другому. Туман резко рассеялся, алкоголь вышел из меня. Резко встала и подошла к зеркалу, себе сейчас не понравилась, это, наверно, волнение. Потушила сигарету, достала из пачки новую и жадно впитывала аромат сигаретного дыма, такого близкого мне, такого сладостного. Достала свои любимые духи, которые так раздражали многих мужчин, напоминая им о жёнах, обрызгала себя с головы до ног, поставила их на место. Потянулась к коньяку, но резко убрала руку. Следующая рюмка будет тогда, если он захочет её выпить со мной или разрешит мне выпить с ним. Чёрт возьми, да же я привязалась к этому юноше, который непонятно каким образом забрёл в это заведение! Чёрт возьми, да мне же нельзя даже думать о таком, что уж говорить о чувствах! Мне стало так противно от себя самой, что я решительно отвернулась от зеркала и легла на кровать, на спину. И закрыла глаза. Сон окутывал меня белой пеленой. Алкоголь снова ударил в голову, и я заснула прекрасным сном младенца. Тем сном, которое я могу позволить ночью, когда нет клиентов, и в такое время, когда безнадёжно пьяна и накурена, одурманена своими же духами и своими же ощущения. О, прекрасные мгновения!..

Сидела я в своей спальне и читала книгу, подаренную отцом на Рождество, под названием «Ужасные ужасы в пересказе привидения», наслаждалась красивым слогом писателя, милыми оборота и не заметила, как на мою кровать себя моя однокурсница. Она громко произнесла моё имя и в то же мгновение дотронулась моего плеча, левого, если быть точней. Конечно, я напугалась, конечно, мне стало страшно, ведь всегда, когда пугают человека или он что-то страшное смотрит или читает перед резкими движениями, он безумно боится чего-то, вот и моё подсознание диктовало мне страшные мысли о том, кто это может быть, но оно успело произнести лишь первую букву первого слова, а я уже обернулась и чуть не нос к носу столкнулась с девушкой. Знала ли я её? Да, конечно, но никогда с ней особо и не дружила, ибо у нас совершенно разные интересы, разные поля общения, разные состояния, она была слишком жива и весела для меня, но сегодня, да, я заметила, именно сегодня, она была крайне грустна и печальна, что мне даже хотелось подойти к ней и погадать ей, придумать что-нибудь хорошее и сказочно-милое, дабы рассмешить её, но вот, она пришла ко мне.
Изложила всю историю мне очень точно, подробно, постоянно опуская глаза, когда я поднимала на неё свои глаза, и снова поднимала, когда я уже отпускала. Ситуация была очень сложная, тут мои сказки не помогут, ей нужна была помощь. Медленно встала, прошлась по комнате, заложив руки за спину, посмотрела на неё, потом прошла второй круг, подошла к шкафу, достала шар и села на пол, поставив шар перед собой. Гадала я, если была в спальне или гостиной, то только на полу, ибо мне предсказывать помогала, в основном, земля, ведь она-матушка многое знала, многое рассказывала мне, своей человеческой сущности. Если бы я была одной стихией, то была бы землей, она безумно добра, жива и очень мудра, чего мне довольно-таки часто и не хватает. Краем глаза я заметила, что однокурсница хотела бы рассмеяться, но поняла, что тогда я выгоню её и никакого гадания не будет, села напротив меня и посмотрела внимательно на шар, будто никогда не видела его. Мне кажется иногда, что люди, которым я когда-либо гадала или которые видели именно эту процедуру (эта девушка была именно из таких), после сеанса сразу забывают, как выглядит шар, чтобы, если злые духи пытали бы его во сне, они не рассказали, где мой волшебный шар, где мой источник силы, не рассказали всю процедуру. Забывают и смотрят удивленно, когда я достаю этот предмет. Прячу я его всегда в разных местах, опять же, дабы духи не захватили его, ибо наступит хаос, природа разгневается, гнев её будет очень страшен, но я, как обычно, ушла от темы. Она попросила меня сказать ей правду и только правду, в ответ я только кивнула.
К удивлению моему, шар сразу показал мне брата, мальчика лет шести-семи, возле которого сидит моя однокурсница, женщина и мужчина, женщина плакала. Медленно я входила в транс. Когда я смотрю в шар, мира не существует, моя душа уходит и путешествует среди картинок, которые преподносит мне этот магический предмет. Маленький мальчик бледный, лежит в… Гробу? Нет, этого не может быть. И тут, словно в доказательство своих показаний, шар показывает множество гробниц, плачущих людей. Нет же, нет. Такое быть не может. Тут я откинула шар и посмотрела, широко раскрыв глаза, на однокурсницу. Представляю, как я выглядела, даже не представляю, ибо я увидела себя в зеркале, висящем напротив меня. Бледная, почти зелёная, я сидела, широко распахнув без того громадные глаза, выглядела настолько безумно, что с моих губ чуть не сорвался крик ужаса. Девушка спросила, всё ли хорошо. Только кивнула я и почувствовала что-то странное внутри себя. Радостная однокурсница побежала вниз, рассказывать своим подругам о том, что с её братом всё хорошо, ей сказала это Трелони. Сидела я, облокотившись на  дверцу шкафа, мысли разные вертелись у меня в голове, но что-то странное внутри болело у меня. Может, это неправда? Как часто шар показывал различные вещи, которых потом не происходило! Конечно, это лишь игра моего воображения, больше не буду читать той книги. Но, а если я только обманула девушку? Что-то будто упало во мне, кажется, это была совесть.

«Конец магической войне! И что бы ни говорили зловредные сплетники, добро побеждает зло, любовь убивает ненависть, а журналисты продолжают писать, результаты показывая народу честному. Сколько добрых людей погибло в этой битве, сколько судеб искалечено в этой ужасной битве, причина которой никому так и не ясна, это было пустое побоище. Конечно, каждая война – лишь невероятное и злое стечение некоторых людей в определённых местах, да и в этом случае это ничто иное, как обычная бойня, ни к чему доброму и сказочному не приводящая, да и разве действия насильственного и смертельного характера хоть когда-нибудь заканчивались чем-то возвышенным, прекрасным? Ответ очевиден.»
- отрывок из десятистраничной статьи «Война ушла!» неизвестного автора, который подписался А.А., из «Ежедневного пророка».

Выпускники только вздохнули свободно, как был издан указ о том, чтобы продлить учебный процесс ровно на один год, т.е. выпускники снова возвращаются в школу, шестикурсники остаются на шестом курсе, грубо говоря, каждый студент, каждый преподаватель теряет целый год из своей жизни. Война, конечно же, отразилась на мировоззрении многих учеников: девушки, когда-то благовидно смотрящие на гордых слизеринцев, теперь только фыркают при них, а некоторые, особо морально низкие, толкают и обзывают учениц этого факультета; когда-то сильный и авторитетный факультет превратился во что-то умирающее, отдающее последние надежды. Добро стало нынче в моде, никто теперь не хочет на сторону зла, а дети Пожирателей Смерти, некоторые из которых раньше чуть ли не кичились своим происхождением, теперь стыдливо прячут шрамы от меток за рукавами. Началась новая война, которую сначала и не увидишь, надо быть в этой гуще, в этой толпе, дабы прочувствовать всё это. Зло, хоть и бывшее, по мнению подавляющего большинства, остаётся таким же, и даже действия, даже слова, взгляды не могут снова начертить в умах многих людей тонкой грани между пониманием изменчивости людей и оскорбительным отношениям к бывшему злу. Зло бывшим не бывает, или попытки исправиться, встать на путь истинный всё же возымеют действие? И начнётся ли новая, морально убивающая война?

Все мы в жизни чего-то ждем, что-то ищем. Живем с постоянным ожиданием чего-то, вглядываясь в лица прохожих, вчитываясь в заголовки газет, будто надеясь увидеть там свое имя или подсказку как жить. Ждем какого-то знака. Но как мы представляем себе этот знак? Каким образом мы поймем, что вот оно, решение всех проблем или как нужно поступить? Вещий сон? Они не всем снятся, не все в них верят и не все умеют толковать. Небесный гром посреди ясного неба и загробный голос Всевышнего? Это вообще из оперы библейских чудес. Мы ищем легкие пути, не желая разгадывать замысловатые ребусы, что шлет нам в это время судьба.
     Стоял один из таких дней, которые называют прекрасными: тихо, сухо, тепло. Он еще не успел разогреться и далеко не все жители проснулись, что несомненно радовало любителей спокойствия. Одной из таких является Грейс: чем тише вокруг, тем неприметнее она кажется, растворяясь в окружающей среде и сливаясь с природным ландшафтом. Она от природы своей любит уединение и потому живет за городом, в небольшой деревушке, где все друг друга знают. Здесь ею была создана для себя такая "народная слава", чтобы ее одиноко стоящий на отшибе домик не тревожили лишний раз. Но даже такое любящее одиночество и самодостаточное существо как мисс Талбот нуждается хотя бы в редком общении с посторонними, поэтому иногда девушке все-таки приходится выбираться из своего жилища, словно сонный медведь из берлоги по весне, и устремляться в город.
     Грейс никогда не питала к этому городу каких-либо чувств, кроме неприязни. Мистик-Фоллс, некогда маленький и неприметный, с каждым годом разрастался все больше и превращался в еще один крупный город штата. Не слишком радужная перспектива для хранителей природы. Нет, отнюдь не о жителях зоопарка или Гринписе идет речь. Она идет о настоящих защитниках матушки-Земли, коими являются ведьмы. Скажете, причем здесь Грейс? Все просто - прародительница рода Талбот была ведьмой и погибла при пожаре в одном из особняков города, так ненавидимого ее потомком. Так вот, о Мистик-Фоллсе. Есть на главной площади цветочная лавка, принадлежащая некой миссис Эллиот. Эта пожилая дама была лучшей подругой матери Грейс, а после смерти той приглядывала за девочкой, заодно используя как помощницу в делах садоводческого магазинчика. Ну, знаете, стеллажи, горшки с цветами, кругом зелень и пахнет весной, особенно сейчас, когда она немного запаздывает, это очень как ценится. А зимой здесь всегда пахнет хвоей и везде виднеются кактусы, они ведь тоже вечнозеленые. Думаю, и говорить нечего, что и тут без магии не обошлось. Конечно, у Грейс горшки сами не чистились, как у Мерлина в небезызвестном мультфильме Уолта Диснея, но многие цветы без ее вмешательства маленькими аккуратненькими ручонками и заклинанием не зацвели бы. В общем, к чему это я!? Будний послеполудень, злополучная лавка и отсутствие миссис Эллиот по причине хворобы. Снова, как и частенько в последнее время, Грейс осталась за старшую на весь день. Покупателей в это время еще нет и можно расслабиться, предавшись своим мыслям. Но о чем могла думать Грейс? Хороший вопрос. В такие минуты на нее набегали самые разнообразные чувства. Бывало, задумается, и вместо нужного цветка на кактусе расцветет роза - и что тогда делать с подобным чудом?! Прятала и увозила домой, потом долго изучая, можно ли такой вывести без магии.

Запись на автоответчике Волан-де-Морта: "Это Сами-Знаете-Кто, я сами знаете где. Оставьте сами знаете что, после сами знаете чего!"©
Удача - привередливая дама, но иногда какому-нибудь грешнику все же повезет и она становится его спутницей на всю жизнь. Стиву Мартинсу, тому еще грешнику, повезло несказанно. Нельзя сказать, что Стивен родился в неблагополучной семье, но она стала такой вскоре после его рождения. Отец, в общем то, в свое время успешный адвокат, после краха карьеры ударился в пьянку и пролюбил все свое, пусть и небольшое, но на тот момент состояние; мать - домохозяйка, вышедшая замуж отнюдь не по любви, а от безысходности и, грубо говоря, потому что в 25 "пора уже было", не желающая работать и знать вообще, что такое труд. Рождение сына сильно подорвало ее здоровье и, когда мальчику исполнилось 18, жизнь его завертелась подобно детской юле: медленно иссыхающая от букета болезней мать умирает, отец спивается в конец, оставшись банкротом, но на помощь приходит добрая фея-тетушка, забирающая парня к себе.
Плясать под чужую дудку — дело тех, у кого нет своего барабана.
По этому принципу живет Мартинс. А знаете, почему? Он вовсе не благодарен тетке за то, что она для него сделала. Все проблемы учили его самому справляться со своими неудачами, и он справлялся, как мог: учился, хотя его отправили совсем не в то направление, куда он хотел, подрабатывал, хоть и не слишком законными способами, но зато сам, не будучи никому за это обязанным. Однако, Стив прекрасный актер - невинно улыбаясь родственнице, он пользуется всеми подаренными ему благами, и пользуется безнаказанно. Продолжая делать то, что от него ждут, он оканчивает Калифорнийский Университет в Лос-Анджелесе, став одним из высококласнейших специалистов по маркетингу. Далее, на первый взгляд, вопреки выбранному профилю образования, открывает собственное дело и становится учредителем и генеральным директором журнала "Eureka", который вот уже добрых 4 года славится самыми неординарными и даже скандальными статьями и обзорами, освещающими чуть ли не все сферы жизни. Наконец, приходит время и Господь освобождает этого жука от опеки, забирая к себе его "фею-крестную". Однако, никто не может точно сказать, что Мартинс этому не поспособствовал.
Одно слово может изменить твое решение. Одно чувство может изменить твою жизнь. Один человек может изменить тебя.©
Как доказать жене, что "Катя Анал" это Екатерина Павловна из отдела аналитики? Да никак, потому что она все верно думает. Но перед Мартинсом не стоит такой проблемы. Он счастлив в семейной жизни, меняя девушек как перчатки, хотя и официально встречается и даже живет с одной известной журналисткой. Они познакомились, можно сказать, на спор - Стивен решил подцепить молоденькую студентку в ночном клубе, и кто ж мог подумать, что все это выльется в три года совместного ада. Каждый их день - это спор, игра, пари непонятно на что. Им просто весело наблюдать, как один уходит из бара с новой спутницей, а вторая в это время отплясывает на барной стойке черт пойми с кем. Наутро споры, которые они сами и затеяли, выливаются в безумные шоу со спецэффектами дома, которые тут же забываются   где-нибудь в спальне, или на столе в гостиной, или..да хрен знает, где еще. На рабочем столе в редакции, в машине, после пары дорожек или распитой бутылки абсента, которая потом, к слову, разлетается о стену в порыве очередной «стычки». Они ненормальные, скажете вы. Ну да, вроде того. Однако, в этой своей ненормальности им хорошо и прекрасно, и как-то, знаете, плевать, что говорят вокруг. Это, знаете, супер, когда под боком есть человек с тараканами в голове такого же вида как у тебя, и этим Мартинс тоже пользуется. Вы подумаете, что тут не обошлось без любви? Да ну что вы, такие глупости им уже давно не интересны. А что интересно Мартинсу? Он любит красивую жизнь, он привык к ней и, наверное, почти забыл, что было пятнадцать лет назад. Развлекаться, зарабатывать деньги и тут же их прожигать - казалось бы, больше этому парню ничего и не надо. Однако, у каждого отпетого засранца есть те самые тараканы в голове, которые порой бывают побольше размерами, чем скелеты в шкафу.

Альберт Черневский никогда не любил свое первое имя и всегда предпочитал второе - Кристиан. Именно так он и именовал себя всю жизнь. А она окажется у него впоследствии очень и очень долгой. Он родился в 1431 году в чешском городе Прага, в самый разгар Польско-Тевтонской войны. Наверное, именно поэтому у него сложился такой жестокий характер. Семья Черневских не славилась ветвистым древом, чистотой дворянской крови и особым достатком, но считалась одной из приличнейших в городе. После 1437 года война несколько затихла и мальчика так и не отправили в действующую армию, однако, при этом он был по военному воспитан, обучен обращаться с оружием и конной езде. В возрасте 20 лет Альберта женили, против его воли, на дочери одного из друзей отца семейства. При этом брак не давал никому особой финансовой независимости - рассчитывать на нее в те времена не приходилось. Надо сказать, что первый раз свою жену Альберт видел на собственной свадьбе, и, конечно, никаких особых чувств к ней не питал. Однако, это не помешало через два года после бракосочетания появиться наследнику рода Черневских.
    Все пошло наперекосяк после одного ничем не примечательного дня, а точнее, вечера. В этот день и вечер Черневский охотился в местном лесу с парой друзей. В какой-то момент погоня за очередным кабаном завела его глубоко в чащу густого ельника. Последнее воспоминание о той охоте у него было - боль в области шеи и тьма.
    Очнулся Черневский через какое-то время в странном месте - на кладбище, да еще и не один. Смутно знакомая девушка заявила, что теперь он - вампир и она его любит. Но Берт (единственное производное от своего настоящего имени, что выносит Кристиан) не верит в любовь, как тогда, так и сейчас. Он был жутко зол на свою создательницу - вампиры воспринимались им только как чудища из легенд - и не ответил ей взаимностью, просто уйдя. Однако, у него было время почувствовать все плюсы и минусы подобной жизни, и плюсы перевесили, даже несмотря на то, что, когда он вернулся домой, он не смог сдержать жажду крови и убил жену, двухлетнего сына и весь штат прислуги. С тех пор человека по фамилии Черневский никто не видел.
    Зато с этого же момента начинается история Кристиана Блейка. В разное время этот неизвестный появлялся в Англии,  Франции и других странах Европы, участвуя во многих военных действиях, но вскоре бесследно исчезал. Официально Блейком именует себя с 1779 года, когда втесался в доверие (конечно, с помощью внушения) к семье лондонского лавочника, сын которого впоследствии станет известным в Англии поэтом Уильямом Блейком. Называл себя двоюродным братом этого самого поэта, но так никогда и не раскрыл ему тайны своей сущности, не стал обращать его, хотя лучше друга себе сыскать не мог. До сих пор интересуется родом Блейка, скорее от скуки, чем из благодарности за дружбу.

Она напоминала ему...кого она напоминала ему? Да нет, ерунда, быть этого не может. Почему? Да потому что он сам ее тогда прикончил. Впрочем, это было давно и неправда, не будем вспоминать о том, что было лет этак сто тому назад, а обратим внимание на действия в настоящем времени. Выскользнув прямо из рук Элис Воерманн на площадке перед клубом, изворотливый Альберт проник в клуб более быстрым, но менее удобным путем. Что ни сделаешь ради хорошей добычи, если сильно голоден? Но опустим лирику - Блейк уже в клубе. Пробираясь сквозь гудящую и танцующую толпу, он все ближе оказывался к девушке, которая будто вела его на крючке своим ароматом еще оттуда, снаружи. Подражая окружающим, парень пританцовывал в такт музыки, иногда останавливаясь около менее притягательных девушек, будто бы оказывая им знаки внимания, но вдруг внезапно исчезал, продолжая двигаться за той единственной, которой сегодня было суждено стать его ужином. По крайней мере, он уже четко определил для себя эту цель и медленно и верно к ней двигался. Брюнетка, кажется, была вовсе не обеспокоена тем, что за ней пристально следит пара черных глаз еще от самого входа. Однако, вот она пробралась к барной стойке и попросила у бармена бокал кровавой Мэри. "Водка для дамы? Мне начинает это нравиться," - усмехнулся Блейк и двинулся навстречу. План претерпевает изменения. Похоже, сегодня Воерманн проведет вечер в компании своего молоденького дружочка, а с Блейком снова пересечется лет этак через пятьдесят, потому что после того, что он задумал, задерживаться в этом городишке он точно не станет. Быть осторожным, маскировать следы и трястись потом, как бы тебя не раскрыли? Нет, это не для Блейка. Лучше один раз крепко набедокурить и смотаться, и с многообещающей улыбкой наблюдать потом за паникой, что ты натворил на прежнем месте обитания.
И все же, она напоминала ему жену. Да, было в этой молоденькой незнакомке что-то такое, что напоминало ему его Софи. Да, жаль, что он не смог тогда сдержать своей жажды, из нее была прекрасная спутница жизни, даже несмотря на то, что никаких чувств они друг к другу не испытывали. Но не надоела бы ему эта серая мышка рядом в вечности? Кто знает, но что теперь об этом говорить, если этого нет. Софи мертва, а он все ближе подходит к девушке, что очень на нее похожа. Хотя, это качество вовсе не поможет ей избавиться от его внимания, которое с большой натяжкой можно назвать здоровым. Он уже не скрывает своего интереса, а она уже заметила его. Смущение, отведенный взгляд и снова в глаза Крису. Но его два уголька не собираются скрывать от девушки правду. Сегодня она попала в большую переделку, из которой ее спасет разве что чудо.
Женщины вообще гениальны. Их логика просто не поддается анализу, ее невозможно отследить заранее. Они хитры и в то же время до одури наивны. Только женщина догадается спрятаться от мужчины там, куда ему, по большому счету, вход воспрещен. Решение пришло к девушке внезапно, видимо. Секунда ей потребовалась на то, чтобы нечаянно капнуть коктейль на рукав платья и вот - она уже несется на всех парах в уборную. Но разве станет преградой для голодного Блейка торопливо захлопнутая дверь женского туалета? Даже не надейтесь.
Забавное зрелище: испуганная девушка с томатным пятном на платье и вампир, готовый ее прикончить, буквально вталкивающий ее в кабинку, дабы не быть увиденным посторонними. Но нет, сегодня не суждено свершиться этому убийству - в помещении прекращает играть музыка и гл голосов становится тревожнее, что ощущается все сильнее. Это сильно отвлекает и в то же время еще сильнее интересует. "Что там снова могло приключиться?"
- Сегодня тебе повезло, однозначно, - Настроение вампира резко меняется и он уже с презрением смотрит на свою неудавшуюся жертву. И это ОНА напомнила ему Софи? Бред. Ничего общего.

Пугать тебя? Ты вообще непробиваемый.
Тебя на виселицу поведи, ты не поверишь,
что тебя повесят.©
Дверь открывается и на пороге заброшенного дома появляется мужчина средних лет, не слишком высокий, но и низким его не назовешь. Шатен, коротко стриженный, он обводит открывшееся ему помещение острым взглядом темно-карих глаз. Величественный образ со шлейфом власти дополняет строгий костюм, а небрежно расстегнутая верхняя пуговица рубашки придает виду долю умелого кокетства. На его лице нет ни складочки, ни ямочки, что свидетельствовали бы хоть о какой-то эмоции. Холоден, сдержан, строг. Сильные люди всегда немного грубые, любят язвить и много улыбаются. Да, он улыбается, но сила его скорее внутренняя, хотя не менее опасная, и это чувствуется во всем - в медленных плавных движениях, тонком юморе, медленном произношении и загадочных интонациях. Этот человек мог бы стать великим правителем,известным деятелем искусства, весомым во многом, если бы не стал вампиром. Но он сумел смириться с тем, что в тени летящих лет он лишь незаметная неизменная статуя, существующая лишь благодаря крови. Он всегда и весь в себе, никому не доверяя, старается помочь, решить проблему мирным путем, без крови и насилия. Но если ему начать перечить, выводить из себя - будет долго терпеть, очень долго, и в итоге снесет голову с плеч. Он не прощает предательства, даже родному брату. Он чтит свой долг, хотя сам его себе избрал, сам определил обязанность ,и не считает себя героем. Он твердо знает свое место и не рыпается ни выше, ни ниже. Ему хорошо там, где он есть. Он вегда спокоен, но, что самое важное - оптимистичен. Из любой ситуации можно найти выход, если не терять головы и самообладания, а это значит, что все будет хорошо. Искренняя улыбка редко появляется на этом лице, но светит окружающим с его уст в редкие моменты радости и мимолетного счастья.

Ранним утром, в один из тех дней, когда ты вдруг просыпаешься, как по будильнику, зная, что никуда не надо спешить, солнце особенно ярко светило в окна спальни. Занавески с вечера остались распахнутыми, потому что я не вставал с кровати уже вторые сутки. Работа забыта, в Голден Гейт, наконец-то, наступили каникулы. Начало лета всегда означало начало скуки. Друзей вне университета у меня не было, остальные же разъехались кто куда. Летние поездки за границу меня никогда особо не привлекали, поэтому каждое лето я пытался найти себе занятие по душе, которое не вызовет желание купить удавку. Сегодня только начало, поэтому я позволил себе не напрягаться и валялся в постели, играя в xbox или просматривая любимые фильмы и сериалы. Вокруг скопился весь домашний запас посуды, но я даже не пытался как-то это предотвратить, запихав куда подальше свой чёртов педантизм. На часах горели зелёные цифры 08:01. Проклиная всё на свете, я старался смириться с тем, что настало время думать и творить. В первую очередь пришлось среди простыней найти пульт, чтобы выключить бесперебойно работавший все дни телевизор. Когда экран погас, я ощутил покалывание по всему телу, которое, видимо, затекло от постоянной лёжки. Спустя несколько долгих минут, я уже настраивал воду в душевой. Взглянув в зеркало, принял мудрое решение привести себя в порядок – наверняка так будет намного легче придумывать. Горячая вода упорно не текла, что было словно знаком судьбы. Я смело ступил под ледяную струю, предоставив ей всего себя – помятого, неотёсанного, со скорбным выражением лица. Король неудачников. Температура воды быстро взбодрила не только тело, но и дух, насильно уговаривая не помирать молодым. Теперь всё зависело только от меня. Решив не завтракать, я быстро одел первое, что попало под руку, спустился в гараж и через пару минут уже мчался на своём потрёпанном пыжике куда-то в сторону границ города. Понятия не имею, что вдруг стукнуло мне в голову, ведь машину я использовал только в самых крайних случаях и не любил кататься на ней без причины. Однако такие желания подсознания казались мне крайне любопытными и давали надежду на то, что лето всё-таки пройдёт не так уж плохо.
Сан-Франциско был прекрасен в лучах утреннего солнца. Лёгкая прохлада пускала мурашки по всему телу, в открытое окно дул ветер, тормоша и без того беспорядочно лежащие волосы. Я нацепил очки, чтобы защитить от него глаза и вдруг почувствовал себя невероятно крутым. На дорогах машины встречались реже обычного, словно город опустел, впустив лето. Когда, если не сейчас, такому человеку, как я, получать удовольствие от жизни? Самая страшная стадия уже позади, осталось только вечером замести следы и полностью стереть из памяти воспоминания о безделье и апатичности. Я потянулся к бардачку и выудил из кучи неважного барахла пачку "Мальборо". Не могло быть ничего лучше, чем закурить любимые сигареты, спустя столько дней в университете, где я старался себя ограничивать, чтобы не подавать плохой пример студентам. Каждая затяжка отправляла в рай. В глазах немного потемнело, кончики пальцев на руках начало покалывать, я полностью расслабился, не забывая лишь следить за дорогой. Пару километров спустя, машина свернула на скромную улочку, заставленную милейшими похожими между собой коттеджами. Машина словно сама везла меня куда-то, не спрашивая, хочу я того или нет, точнее зная заранее, чего именно я хочу. В конце дороги виднелся знакомый до боли дом, возле которого я и затормозил. Не сильно заботясь, правильно ли припарковался, я вышел из машины, вдохнул полной грудью свежий воздух и раскинул руки в стороны, наслаждаясь прекрасной погодой. В кармане завибрировал мобильный телефон – включился будильник, который я всё время забываю выключить. 08:30. По-быстрому отключив все функции для раннего подъёма, которых у меня была заготовлена целая куча, потому что проснуться от одного источника – выше моих сил, - я набрал номер, который помнил наизусть, кажется, вечность. Когда ты взяла трубку, злющим тоном просипев что-то вроде «какого хрена», я улыбнулся, зная, что ты не видишь, и максимально серьёзным голосом сказал:
- Вишенка, вишенка, оленёнок вызывает, приём, как слышно?
Ты сонно хохотнула в трубку, а я представил, как ты приподнялась на одном локте на кровати, чтобы отодвинуть занавеску окна, выходящего на улицу. Увидев твою заспанную мордашку, я чуть было не закричал от радости, но вовремя опомнился и приветственно поднял руку с растопыренными в разные стороны пальцами. Потом ты пропала из виду, и я закрыл глаза, уже видя перед собой, как ты сладко потягиваешься, стаскивая с себя одеяло, переворачиваешься на живот и утыкаешься лицом в подушку. Затем я услышал твой сильно приглушённый голос:
- Чего тебе надо?
Он звучал так по-родному, без капли злости, казалось, что ты вот-вот засмеёшься.
- Просыпайся, мы едем к океану.

- Тебе нравится что-то из.. - ты порылась в сумке, которая привлекала меня своим сходством со школьным портфелем, и достала кипу бумаг, - ..этого?
Положив их на колени, ты взяла шесть верхних листочков и разложила их на доблеска натёртой поверхности стола. Я пересёк кабинет и подошёл к тебе с левой стороны. Руки нервно потели в карманах, пальцы крутили зажигалку.

На подходе к парадным дверям высоченного офисного здания, мне посчастливилось чуть не сбить тебя с ног. Удивлению не было предела – когда в последний раз я видел тебя, столь спешащей на работу? Со своей нервозной реакцией, я мог бы и схватить тебя на руки с мыслью донести до кабинета в рекордно короткие сроки и полной сохранности, но ограничился лишь лёгкой поддержкой, оградившей тебя от падения и скромным поправлением твоего чуть помявшегося пиджака. Глаза вновь, как и всегда, изучали твои туфли с интересом заядлого маньяка. Хорошо, хоть ножкой не шаркаю от смущения.
- Ох, Джерри, ты-то мне и нужен! – бесцеремонно схватив за запястье, ты потащила меня к лифтам и подставила ножку в маленькой красивой туфельке, когда двери перед нашими носами стали закрываться. – Спасибо, что придержал, Луи, - съязвила ты на ходу.
Луи недоумённо ответил на мой ошарашенный взгляд за твоей спиной, и пожал плечами.
- Кто-то, кажется, не спал всю ночь, да, Адель?
Я взглянул на тебя с лёгким укором, но улыбка должна была дать понять, что я лишь подшучиваю. Да, на более открытый и весёлый юмор в твоём присутствии я не способен. Не смотри на меня.
- Благодарности в словесной форме я принимать не буду, так что узнай у секретарши мой новый адрес – вышлешь цветы почтой.
- Благодарность? За что?!
- Замолчи и шагай за мной.
Я даже не заметил, как красные полосочки на дисплее справа, превратились в цифры – 2 и 6. Двери разъехались, и ты рванула меня в левое крыло. От этого резкого движения, сигарета, что  я припас для перекура (на который, между прочим, отчаянно спешил, прежде чем тебя встретить), упала из-за уха на пол кабины лифта, прямо под ноги бедного Луи. Извиняющая улыбка, брошенная в его сторону, скорее напоминала болезненную гримасу.
- Дель, пусти, больно.
Запястье и правда горело от твоих цепких пальчиков (хотя, признаюсь, в ту секунду я почувствовал себя мазохистом). Мой немой вопль от того, что кольцо на твоём указательном пальце впилось в кожу, и, кажется, пережало вену, ты, разумеется, не заметила.

Оказавшись рядом с тобой, с трудом сдерживающей эмоции и вертящейся на стуле, как ребенок, ожидающий оценки отца, которому на день рождения ты нарисовала портрет, я не сдержал смешок и продолжил потирать покрасневшую руку. Однако сам чуть не завизжал от восторга, когда увидел, что изображено на листах, которые ты так любезно разложила передо мной. Но визжать – это не в моей компетенции, поэтому я только судорожно втянул воздух и закрыл ладонью рот.
- Боже мой.
Здесь, в творческом беспорядке я угадывал наброски идей последнего задания, порученного мне боссом. Кризис в голове не дал моему воображению раскрыться и придумать хоть что-то самостоятельно. Господи, зачем же я рассказал тебе об этом?! Кто же знал, что ты проявишь такой интерес?.. В эмоциональном порыве я начал хватать все листы подряд, рассматривая каждый штрих, проводя подушечками пальцев по рисунку.. От неожиданности такого подарка, я не мог издать ни звука. Ты сидела, не двигаясь – поджав под себя ножки и зажав между коленями ладони. Глаза сияли, улыбка выдавала с головой – ты знала, что я буду в восторге.
- Дель… они великолепны.
Положив на место листы, которые всё ещё сжимал слегка трясущимися пальцами, я поднял тебя на руки, обнял крепко, изо всех человеческих сил, за талию, и закружил.

Я узнал твой адрес у секретарши. Чашка эспессо из уличного ларька вместо офисного аппарата сумела её сдобрить. Я отправил тебе букет шикарных цветов. Я дал службе доставки такие чаевые, на которые они могли открыть новый небольшой филиальчик в пригороде. Я лично укладывал в букете листик к листику, цветочек к цветочку. Я сам ехал за машиной доставки и готов был при первой же, совершённой ими, помарке, разрушить их офис и сравнять с небытием всю фирму (ведь у меня есть власть!). Я видел из затонированного окна своего потрёпанного bmw, как бережно курьер передал букет в твои руки и я видел твои глаза. Верил, что видел. Капли дождя придали цветам ещё более свежий вид, а тебе помогли спрятать парочку слезинок. Скорее всего, от ветра, чем..

- Неужели работа, что я проделала для тебя за несколько бессонных ночей, стоит всего шестьсот сорок долларов?!
- И тридцать центов за открытку, - я многозначительно поднял палец вверх, но тут же спрятал всю ладонь между коленями, рядом со второй, и уткнулся улыбающимся взглядом в пол. Ты негодовала. Ходила от одной стены к другой. Метала молнии. Как ты красива.
Остановившись, ты опёрлась руками о спинку стула и захохотала.
- Джерри, такой вид был у моего одноклассника, когда директор отчитывала его за курение на заднем дворе школы! Умоляю, будь мужчиной!
Я обхватил свои предплечья ладонями, тем самым «взяв себя в руки», и устремил взгляд чуть сощуренных для пущей убедительности глаз на тебя.
- Так уже лучше.

Узнав твой новый адрес, я пропустил мимо ушей слова о том, что переехала ты только из-за моих ночных посещений, которые мне сказала в кафетерии одна из сотрудниц достаточно громко, чтобы все могли услышать. Продолжая налёты в пьяном угаре позже двенадцати ночи, я закрывал глаза на вопящую о пощаде совесть.
Но помимо этого моя душа обзавелась паранойей. Однажды, приехав к тебе в гости в полном здравии, я оставил машину чуть дальше обычного (моё любимое парковочное место занимала чья-то расшикарная серебристая alfa romeo) и пошёл пешком к крыльцу. Однако, не дойдя двух домов, увидел, что дверь твоего распахнулась. Первым вышел статный молодой человек в чёрном пальто ниже колен лондонского стиля (плагиатор!), сером шарфе небрежно замотанном на шее и кожаных перчатках. По крайней мере, это то, что бросилось в глаза из его наряда. Затем появилась ты. Пальтишко чуть выше колен неизвестного мне оттенка, высокие чёрные сапоги и простая чёрная вязаная шапочка поверх распущенных волос. Закрыв дверь на ключ, ты стала спускаться вслед за парнем, огляделась по сторонам (я успел сделать шаг за соседские кустарники) и засеменила, перепрыгивая через лужи, к тому самому серебристому авто. Умчав в сторону центра города, вы оставили за собой неуловимый запах освежителя воздуха из салона.. и меня.
Ближайший магазин оказался всего лишь в 17,5 метрах – через дорогу. Да, я считал свои шаги. Спустя тридцать минут моё полуопьяневшее сознание болтало с едва различимо выплёвывающим слова голосом на ступеньках крыльца твоего дома. На всю улицу я разглагольствовал о несправедливости, предательстве и любви. Соседи поглядывали на меня из-за занавесок своих окон, а некоторые даже сочувственно качали головами, когда я доказывал, как хорошо к тебе отношусь и как это ужасно – оставить меня здесь, под ливнем, с горстью мелочи в кармане, на которую я смог купить самого дешёвого виски. Про машину в паре десятков метров отсюда я осмотрительно не распространялся. Набравшись достаточного количества процентов алкоголя, я встал, сообщив всем бабусям у окон соседских домов, что попытаюсь найти дорогу домой, и потопал в противоположную от него сторону. Вернулся через час с лишним, ледяной от дождя, промокший до ниточки, подхвативший температуру и ничуть не протрезвевший. Поприветствовав старушек, словно знавших, что я вернусь, и сообщив им, что дома не нашёл, поднялся на ступеньки и забарабанил в дверь.
- Адеееель!!! Адель Вальмонт!!! – и совсем тихо, - Джерри хочет горячего чая..

Можно сказать, что мне повезло – ты не увидела меня сидящим на крыльце с бутылкой в руках, а значит, не подозреваешь о моём всеведении. Я до сих пор не заговаривал о том парне с тобой. До сих пор жил с мыслью о том, что ты не моя. До сих пор любил без памяти.

- Джерри! Ты ещё жив? Если я приеду к тебе в гости, не буду скошен запахом разлагающегося тела? – голос Алана раздаётся из потрескивающего динамика телефонного аппарата. Третье сообщение на автоответчике за последний час прозвучало наиболее обеспокоенно, безнадёжно и угрожающе. – В общем, если ты ещё в нашем мире, мы ждём тебя в двенадцать ночи на пересечении бульвара Сандренч и Главного Проспекта, - далее дикий вопль, - в стрипклубе!!! – и хохот как минимум пяти мужиков. Гудки. Наверно, стоит уменьшить звук автоответчика, раз я слышу его, будучи под водой в ванне, которая находится на втором этаже. Знаешь, как не круто болеть гриппом и иметь температуру на два градуса выше обычной? 45 – это не шутки. Я прямо чувствую, как от жара внутри умирают клетки. Ледяная вода с тонной кубиков льда выплёскивается за края, на кафель. Не помогает. Встаю, обматываю полотенце вокруг талии и вылезаю на коврик. Вытаскиваю из ванны затычку, выхожу в коридор и останавливаюсь перед большим зеркалом, поднимая согнутые в локтях руки и глядя на свои «мышцы». Забиваю на восхищение собой, вновь обматываюсь свалившимся полотенцем и оглядываюсь по сторонам, словно кто-то чужой мог увидеть меня в собственном доме. Вся процедура теперь казалась мне подготовкой к вечеру в клубе, а не попыткой понизить температуру. Собравшись за какой-то десяток минут, напялил новый (приобретённый год назад, но, ни разу не ношенный) костюм, ботинки, замотал шею шарфом помахровее и взял с собой повседневную сумку, которую планировал по приезду оставить в машине. Закрыв за собой дверь, сел в машину и помчал в назначенное Аланом место.

- Знаешь, что меня больше всего возбуждает в этом заведении? – я не узнаю свой пьяный голос.
- Ммм? – Алан слишком увлечён блондинкой, что вертит перед ним своими телесами, чтобы слушать своего друга.
- Ммм! – передразниваю я, - То, что все курят! Ты посмотри вокруг, какой интим! – приходится сильно повышать голос из-за громко орущей музыки, но меня это не напрягает.
Вокруг и правда царит загадочно-таинственная атмосфера. Танцующие полуобнажённые женщины в дыму. Клубы сигаретной пелены обволакивают всё вокруг, иногда заворачиваясь в причудливые спирали и завитки. Лиц в таком состоянии уже практически не различить, дым втягивается в легкие, отчего почему-то кружится голова. Я практически в отключке.

- Ты что такой скромный?
Она прижимает меня к разрисованной стене и всё сильнее сжимает пальцы где-то чуть ниже пояса. Я едва разлепил глаза, понимаю, что мы всё ещё в клубе, однако музыка доходит до ушей, словно из колодца. Здесь ещё более накурено, чем в зале. Вокруг ходят люди, некоторые, точно под кайфом, натыкаются на стены, некоторые бросают на нас странные взгляды и улыбаются психически не здоровой улыбкой. Слышу звук расстегивающейся ширинки, закрываю глаза. Передо мной ты. Вокруг какое-то ангельски белое сияние, у тебя распущены волосы, а обличена ты в светло-голубое платье до пят. Поднимаешь на меня глаза, и я вижу в них грусть и тревогу. Гири на сердце будят меня. Оттолкнув от себя девицу, по дороге к выходу заправляю рубашку и застёгиваю ремень на джинсах. Покачиваясь, выхожу на свежий воздух и наконец-то дышу чистым кислородом. В кармане вибрирует мобильник, я его отключаю, иду к машине и, не думая о дороге и копах, доезжаю до дома. Только сейчас, достав бумажник, понимаю, что та сука меня обокрала. Чувствуя себя на сто долларов, вылезаю из машины, запираю дверь дома, сползаю по ней на пол и ору твоё имя.

«Адель?» - «Что, Джерри?» - «Ничего.»

- Ты уже уходишь? - удивленно поднял брови Патрик Рей, бармен.
Ночной клуб "P3", недавно вновь открывшийся, только начинал свою ежевечернюю работу. Музыканты выступавшей сегодня рок-группы "Bane" еще настраивали инструменты, первые посетители, заказав себе коктейлей, разбрелись к столикам... Тем более странно было видеть владелицу клуба, Перл Холливелл, собирающейся в самом начале рабочего вечера уходить домой, только расплатившись с группой и дав кое-какие указания персоналу.
Молодая - лет двадцати с небольшим - темноволосая девушка резко пожала плечами.
- Семейное собрание, - криво усмехнулась она, - Отец позвонил, просил, чтобы я в клубе сильно не задерживалась. Говорил, что у него ко мне серьезный разговор...
Патрик недоверчиво хмыкнул. Он пару раз видел отца Перл, Кристофера Холливелла - и тот, если честно, впечатления строгого папочки совершенно не производил. Если честно, то на первый взгляд вообще могло показаться, что ему нет дела ни до дочери, ни до чего-либо вообще.
Девушка тем временем достала из сумочки зеркало и, глянув в него - все ли в порядке с макияжем? - и поправив серый платок на шее, пробормотала:
- Я все дела уладила. Если вдруг что-то случится: недовольные клиенты, капризные музыканты, неисправная техника или что-то в этом духе - ты всегда можешь воспользоваться телефоном.
И, тряхнув связкой ключей перед носом опершегося на барную стойку Патрика, Перл развернулась и быстро зашагала к выходу.

Уже стемнело, и Сан-Франциско расцвел сотнями разноцветных огней: фарами проезжающих машин, голографическими вывесками магазинов и клубов, вспыхивающими над крышами домов гигантскими рекламным голоплакатами.. Погода, увы, совершенно не собиралась соответствовать этим веселеньким расцветкам: в спину дул холодный ветер, моросил мелкий дождик. По мокрому асфальту цокали каблучки изящных черных полусапожек - Перл быстрыми шагами направлялась к парковке. Руки в карманах, голова чуть опущена – как будто ей холодно или она от кого-то прячется. Впрочем, в ее случае было, пожалуй, и то и другое. В конце-концов, сейчас ей совершенно не хотелось натолкнуться на какого-нибудь скучающего демона…
Машина девушки, конечно, знала когда-то лучшие времена – поцарапанная, слегка «помятая»… «Дойдут руки – отвезу в автомастерскую», - пообещала себе Перл… раз, наверное, в десятый за последнюю неделю, резким движением открывая дверь машины и садясь за руль. Сумку она швырнула на соседнее сидение, и, включив радиоприемник погромче, повернула ключ и нажала на педаль…

… - Перл! Ну наконец-то!
Дома ее встретили ее младшие брат и сестра – Мэттью и Эйлиш. Оба, похоже, успели уже принарядиться по случаю семейного собрания – хотя даже и не знали, о чем хочет поговорить отец.
Перл тепло обняла сестру. Как же она выросла за последние шесть лет! Из милой непоседливой девчонки Эйлиш стала такой взрослой, такой серьезной… хотя ей было всего шестнадцать лет. Всего шестнадцать… Перл вздохнула, вспоминая событие, перевернувшее жизнь в их семье вверх дном…

… Это было шесть лет назад. Ей тогда было семнадцать, и она крутилась перед зеркалом – никак не могла налюбоваться на купленное по случаю выпускного платье. Как же она гордилась собой! Какие там победы над нечистью, если ты будешь королевой выпускного бала!
Мэттью сидел за компьютером, отец как раз проверял уроки Эйлиш… только мамы сейчас не было дома: Бьянка договаривалась с кем-то о встрече – «по работе», как она говорила. Это значило, что «встреча», скорее всего, будет или с кем-то из подруг-фениксов, или с какой-нибудь нечистью. Перл оставалось только надеяться, что ее мать, как и обещала, придет на ее выпускной…
И тут девушка услышала за спиной полный ужаса шепот отца:
- Бьянка…
Перл резко обернулась. Отец был бледен, а в его глазах читалась почти паника. Таким взволнованным Перл его еше никогда не видела.
- Оставайтесь здесь, - осипшим голосом скомандовал Крис, - Что-то случилось с вашей мамой – я перемещаюсь к ней.
- Я с тобой! – заявила Перл.
Крис хмуро посмотрел на старшую дочь.
- Там может быть опасно, - покачал головой он, - Я не хочу рисковать твоей жизнью.
- Именно потому, что там опасно, я и отправлюсь с тобой, па, - возразила девушка, - Вдруг тебя попытаются заманить в ловушку? Вдруг кто-то рассчитывает, что ты придешь один? – и, глядя уже почти умоляюще, добавила, - Я не могу сидеть здесь, когда мама в беде!
В заброшенное здание на окраине Сан-Франциско они переместились вдвоем. Взгляду их предстала картина ужасного разрушения – словно несколько минут назад тут прогремел взрыв.
Перл застыла, не в силах пошевелиться. Этого не могло быть… просто не могло быть… только не сегодня… ее мама, наверное, как-то спаслась, убежала… не может быть, чтобы она…
- Боже мой…
Отец, телекинетически расшвыривающий завалы, вдруг остановился. Из-под обломков показалась женская рука с «фениксом» чуть выше запястья… В отчаянии он отшвырнул остатки каменной плитки, еще надеясь, что возможно, еще не поздно спасти жену…
Склонился над ее телом, судорожно пытаясь нащупать пульс…
- Почему?... – прохрипел Крис. В горле вдруг пересохло. «Какой толк был обрести после многих лет работы хранителем силу исцеления, если она не способна вернуть самого дорогого человека??».
Голос отца прозвучал для Перл словно выстрел, выводя ее из окаменения и разрывая в клочья все радужные мечты, которые были у девушки еще каких-то десять-пятнадцать минут назад… Ее мать – такая храбрая, умная, гордая… ее мать – мертва.
- Нет! – заорала Перл, кидаясь к телу матери, - Нет, мама, нет!
У девушки началась настоящая истерика. По щекам ее текли слезы, она рыдала, кричала, что-то просила, кому-то угрожала совершенно бессвязными фразами… В душе кипели только быть и злость - и удивление.
Крис словно не видел состояния дочери. Он замер, прижав к себе тело Бьянки и беззвучно всхлипывая. Сил не было даже для слез, а в душе зияла горючая пустота. Это он виноват. Не уследил, не помог, не уберег… снова.
Лишь звук взрывающихся оставшихся оконных стекол, взорванных злостью его дочери, вывел ведьмака из транса. Он поднял погасшие, мертвые глаза на Перл.
- Иди домой, - его голос звучал словно с того света, - Я… позвоню Генри. Может.. мы найдем, кто это сделал…
Перл только замотала головой, резкими движениями вытирая слезы с лица…
- Ну иди же, - произнес отец, - Я не хочу терять еще и тебя…

…Перл подняла глаза на Эйлиш. Та уже упорхнула к окну, поливая стоящие на подоконнике цветы.
- Кстати, где папа? – спросила она младшую сестру.
- На кухне, - улыбнулась Эй, - Готовит ужин – мне помочь не разрешил! Можешь пойти к нему.. или посидеть с нами. Мэтт тут по головизору отыскал такой потрясный фильм!
Перл неопределенно мотнула головой и уселась на край дивана. Взгляд ее блуждал по комнате, пока не зацепился за одну из фоторамок на журнальном столике. Рука потянулась за рамкой…
Фотографии неспешно сменяли одна другую. Вот их бабушка Пайпер – еще не седая… вот отец, дядя Ваетт и тетя Каролина – тогда еще школьники… Свадьба дяди Ваетта… папина свадьба – Перл усмехнулась: ее матери совершенно не шло это белое платье, но она здесь выглядела такой счастливой… Вот семейное фото: восьмилетняя Перл, четырехлетний Мэттью и годовалая Эйлиш на руках у мамы… Вот Перл со старшей кузиной – Пейшенс – тогда, в детстве, они еще дружили…
Все здесь такие улыбающиеся, счастливые…
Слезы закапали за экран фоторамки.

1645 г., Шотландия, замок Кроуфорд.
Роберт не вполне понимал, зачем он понадобился герцогу. Юноша не помнил за собой каких-либо провинностей, отличиться чем-то он вроде бы тоже не успел... Все то время, что Грей жил в замке Кроуфорд, он старался вести себя тише воды и ниже травы (пусть даже ему это было далеко не всегда по нраву) - мало говорил (как, впрочем, и всегда), но много слушал и запоминал. Лишних вопросов он, кажется, тоже не вызывал... или все же вызвал? Сомнения одолевали Роберта.
Вот и зал... В свете факелов тени - и самого Грея, и герцога, и окружающих предметов - были неестественно длинными, подрагивающими, создавая впечатление некой зловещести. Но Роберт привык - привык и к неприветливому шотландскому краю, и к мрачности, и к вечно скучающему герцогу. По-своему ему даже нравился этот замок... а владелец замка редко, но вызывал уважение.
- Вы звали меня, милорд? - голос Роберта был спокоен, достаточно вежлив, но без единой нотки той подобострастности, которая порой присуща вассалам. И держался юноша просто, но спокойно, прямо, с достоинством. Поклоном от него, к счастью, не потребовалось - лорд Гамильтон решил пренебречь формальностями и перейти к делу.
– Подойди сюда, мальчик. - донеслось до ушей Роба. При слове "мальчик" парень поджал губы, несколько недовольный. "Я не мальчик, я уже взрослый мужчина" - несколько раздраженно подумал он; впрочем, ничем иным он своего недовольства не выдал, и подошел к герцогу, внимательно слушая речь хозяина замка Кроуфорд.
"Свадьба? Милорд все-таки вознамерился жениться?" - если бы не английская сдержанность, то, наверное, удивление Грея отразилось бы на его лице. Но он лишь коротко кивнул, показывая согласие и готовность взяться за дело.
Когда короткая аудиенция была закончена, Роберт не сдвинулся с места, отрешенно наблюдая за тем, как лорд Гамильтон встал с кресла, открыл потайной проход и покинул зал, оставляя юношу наедине с собой, зловещего вида тенями - и невеселыми мыслями.
"Найти знатную, красивую - и, вдобавок ко всему, свободную - девушку, которая согласилась бы выйти замуж за герцога Гамильтона, и не просто найти, но и возвратиться с нею в замок в течении семи дней - задача далеко не из легких... Можно, конечно, воспользоваться магией, но если меня раскроют..."
При мысли о том, что будет, если его вдруг кто-то раскроет, парень поежился...

2026 г., Сан-Франциско, гостиница "Francisco Bay Inn"
... и проснулся. Медленно поднял голову и осмотрелся. В номере еще царили сумерки, а часы лежащего на тумбочке мобильника показывали "3:45".
"Еще даже не рассвело... что за черт?" - примерно это было первой оформившейся мыслью Роберта. Еще где-то минута ушла на полное осознание того, где он находится, а затем парень рывком поднялся с кровати, схватил с тумбочки бутылку воды, сделал несколько больших глотков, и, прихватив свою одежду и полотенце, отправился в душевую, попутно прокручивая в голове события этой ночи - и заодно нескольких предыдущих.
Сны. Они начали сниться ему задолго до прибытия в Сан-Франциско. Каждую ночь, засыпая, Грей оказывался в другом месте - и, что самое интересное, в другом времени. Эти сны были странными, необъяснимыми... но самое главное - они были абсолютно реальными. Наверное, любой другой человек списал бы происходящее на разгулявшееся воображение, галлюцинации и что-нибудь в этом роде (короче говоря, постарался бы найти "рациональное объяснение"), но не Роберт Грей. Потому что он знал, был уверен на сто процентов, что все, чтот происходило в его снах, происходило с ним и на самом деле. В числе прочего это знание отлично подтверждало и то, что по пробуждению он не чувствовал себя отдохнувшим - наоборот, казалось, что он проживает в это время еще одну жизнь - и то, что любая полученная во сне травма (даже мелкая царапина) - оставалась при нем и после пробуждения. Путешествовал ли он во времени? Возможно.
Он прекрасно помнил самый первый "сон". Помнил хмурый вечер, помнил густой, почти непроглядный лес и гористый спуск. Помнил свое удивление в тот момент, когда он понял, что одет в далеко не современные одежды, помнил, как шел наугад, полагаясь на свое знание дикой природы и чутье. Помнил, наконец, как оказался перед воротами замка.
Что же до самого замка... каждый раз, когда парень вспоминал о своей жизни в нем, на ум приходил просмотренный когда-то в детстве сериал "Мерлин". Именно молодым Мерлином, пришедшим в замок короля Утера, и чувствовал себя Роберт. Волшебник, попавший в место и время, где ненавидят магию, и могут убить - да не могут, а точно убьют - за волшбу, и вынужденный выкручиваться, скрывать свой дар... Что ж, из Роба мог бы выйти неплохой Мерлин - а уж если он еще и переживет поручение герцога... Как ни странно, юный колдун боялся даже не столько за свою жизнь, сколько за то, что при перемещении во времени он оказывался в теле кого-то из своих предков, и из-за его ошибки мог пострадать прародитель - а это уже влияло на судьбу всей семьи. Всего рода...
Из душевой кабинки он вышел уже одетый и причесанный, но не менее мрачный, чем по пробуждению - ведь выхода из сложившейся ситуации он так и не нашел. Он сел на кровати, подперев руками подбородок, и невидящим взглядом уставился в окно. "...Интересно, есть еще в гостинице хоть кто-то бодрствующий в такое время?" - эта мысль заставила его горько усмехнуться, ведь он, скорее всего, единственный "неспящий", но... вслед за этой мыслью пришла другая. И вот ее Роберт с уверенностью мог бы назвать гениальной.
"Ведь можно поколдовать и здесь - в этом времени, в этом номере... да хоть прямо сейчас! - и эффект от заклинания, по идее, должен будет остаться со мной, когда я опять окажусь в Средневековье. Личная выгода? - брови чародея сошлись на переносице, - Нет, едва ли. Я не для себя ищу невесту, в конце-концов..."
Все так же не включая свет, Грей извлек из сумки блокнот, вырвал из него лист, и начал выводить слова:
"Высшие силы, к вам я взываю,
Дайте мне знак, я вас умоляю,
Пусть ноги мои верный путь выбирают
И ту, что ищу, взгляд из тысяч узнает".
Дописав, он шепотом прочем заклинание с листа, и, достав из кармана зажигалку, поджег. Серые глаза пристально наблюдали за тем, как сгорает лист, а пепел медленно осыпается с пепельницу...
За окном тем временем уже рассвело. Первые лучи солнца озарили гостиничный номер, за окном запели ранние пташки, загудели машины... В общем, Сан-Франциско медленно, но верно просыпался.
А Роберт? Когда последние хлопья пепла упали в пепельницу, Роберт встал с кровати, взял мобильник, ключи от номера и сумку, положил зажигалку в карман, к сигаретам, и, громко хлопнув дверью, покинул номер. Пусть его лежал... да нигде особо определенно он не лежал - просто хотелось пройтись по улицам этого города.

Имя/фамилия: Jordan 'Joe' Grey | Джордан 'Джо' Грей
Возраст: ~ 21 год, где-то на год-полтора младше брата.
Раса: По идее, ведьмак. (по линии отца; не исключено, что какой-нибудь гибрид, т.к. мать неизвестна)
Внешность: Colin Morgan или Kit Harrington
Цель появления: Сводный брат, средний в их семействе и, зачастую, "амортизатор" в их ссорах с сестрой. Лучший друг, напарник... Чип для Дейла, Сэм для Дина, Мерлин для Артура, Ватсон для Шерлока... параллель сравнений, я думаю, понятна : ) Часть Триединства - так они с братом и сестрой называют порой себя, ведь "вместе они сильнее".
Краткая информация:

"Еще один Грей? Ну и дела..."
(Роберт, первая встреча с братом)

"- Я думал... мы родные, я думал - я такой же, как вы...
- В какой-то мере да. Такой же. И другой... Даже не знаю, как все это объяснить. Могу сказать только одно - мы теперь должны держаться вместе."
(Джордан и Роберт, разговор в полузаброшенной церкви)

Джордан Грей - сын Сэмуэля Грея и женщины, о которой (из разговора с призраком отца) известно только то, что ее звали Анной и она умерла, когда сыну было всего несколько месяцев. Сэмуэль, у которого на тот момент давно уже была своя семья, отдал (опять же, по его словам) мальчика в приемную семью, чтобы защитить его - от чего его нужно было защитить, неизвестно. Фамилию приемные родители оставили родную и никогда не скрывали, что парень был усыновлен, но растили его как родного. Семья, кстати говоря, была ведьмовская, так что, когда у юного Грея проявились его силы, проблем с ними особых не было. После смерти приемных родителей, где-то три с половиной года назад, парень переезжает в другой английский город - город, на месте которого, по преданиям, когда-то находился Камелот... но важно не это, а то, что там же жила семья Грей. Его, по сути, родная семья. Здесь он начинает налаживать новую жизнь, поступает в колледж... а вскоре узнает о смерти Сэма Грея - своего отца.
Джордан не мог не прийти на похороны отца. Он пришел. И встретил там старшего брата, Роберта, и младшую сестру, Саманту, которые никогда даже не подозревали о существовании еще одного Грея. В момент их встречи... что-то произошло. Какая-то магия. Но тогда не было ни времени, ни желания обращать на это внимание. Но после похорон они - все трое - встретились в небольшой полузаброшенной церкви. Там и состоялся разговор по душам...
... По возвращению домой Роберт и Саманта вызвали дух своего отца - слишком много вопросов было у них, слишком многое нужно было узнать. И они услышали подтверждение того, что их новый знакомый - действительно их брат, и, более того, что "вместе они сильнее" и должны держаться вместе во что бы то не стало.
Спустя некоторое время, по приглашению брата и сестры, средний Грей переезжает из студенческого общежития к ним.
Поначалу было трудно, очень трудно прижиться, притереться к новообретенной семье, и не чувствовать себя чужим. Было непросто кооперироваться и находить общий язык с братом и сестрой. Сложно было примерить на себя роль среднего брата, посредника и "амортизатора". Пожалуй, до сих пор не все бывает гладко. Но в то же время - связь с Робертом и Самантой наладилась очень и очень быстро. В старшем брате Джордан - тоже упрямый, решительный, храбрый и ответственный - нашел лучшего друга, единомышленника, и напарника, а в младшей сестре - наверное, тоже единомышленницу, способную зажечь своим неуемным энтузиазмом, тем более что средний брат, в отличие от старшего, Саманту в основном поддерживает, понимает ее устремления, помогает, иногда наставляет, но не читает нотации.
Дополнительно:
Как видите, указано о его прошлом до встречи с братом и сестрой достаточно мало, есть где разгуляться фантазии. Силы тоже укажу только две обязательные:
Взаимосвязь с животными - способность понимать животных и отдавать им приказы
Анимализм - способность превращаться в одно выбранное животное (у Джо, как и у брата с сестрой, это волк). Проявилась, по идее, достаточно поздно.
Остальные 2-3 выбирайте на свое усмотрение.

Больших постов от вас не требую, великой активности тоже - но прошу не брать персонажа на 1-2 дня и пропадать бесследно. Просто нужна относительная стабильность посещения и игры. Я и Саманта в игре есть, так что найдем, чем занять братца, это точно : )

Ренли Баратеон был мрачнее тучи. Столь хмурое настроение не было обычным для Мастера над Законами - он, в конце-концов, не Станнис, чтобы быть серьезным и нелюдимым. Нет, искрометное чувство юмора, столь присущее Ренли, нередко помогало младшему из Баратеонов справиться с неприятностями. Но сейчас... сейчас он, лишь недавно вернувшийся с, казалось бы, столь любимой им охоты, не чувствовал ни капли радости. Конечно, можно было бы списать это на то, что Ренли утомился с дороги, и, помимо того, сразу по возвращению посетил Малый Совет, но... дело было даже не в этом. Вернее, не совсем в этом. Важно было не столь то, что он выступил сегодня в Совете, сколь то, с чем он выступил.
- Король Роберт желает по возвращению в Королевскую Гавань устроить турнир, - заявил он на собрании Совета.
Турнир... Нет, Ренли любил турниры. Он любил блеск начищенных доспехов рыцарей, лихое ржание коней, звон металла о металл. Он порою участвовал в турнирах и сам. Но все же - который по счету с тех пор как брат вернулся из Винтерфелла? А который за минувший год?  А ведь было кое-что и помимо турниров...
Ренли хорошо помнил мигом помрачневшее лицо сидящего прямо напротив лорда Старка. Новый Десница уже знал о плачевном, если не сказать большего, состоянии королевской казны. Они уже были по уши в долгах, но Роберт никогда не умерит свои аппетиты, когда дело заходило о турнирах, еде, выпивке и женщинах - все попытки призвать короля хоть к какой-либо экономии Роберт называл - "считать медяки". Сам-то он их, конечно же, не считал, и, наверное, даже не задумывался, откуда берутся все эти деньги - зато после устраиваемых старшим Баратеоном турниров, пиров, пышных приемов убытки приходилось считать другим – в том числе и Ренли.
Сам Роберт еще был на охоте – вернее, на той попойке, которая лишь по какой-то иронии носила гордое звание охоты. На охоте, на турнире ли – он почти всегда был пьян. Роберту не было разницы, где развлекаться… но развлечения ему были нужны: так он бежал – от постылой ему жены, от хитрых придворных, от проблем и вопросов, что ложились на плечи Совета – и в том числе и на его, Ренли, плечи…
«Интересно, он вообще знает, что творится в государстве – да хотя бы в Королевской Гавани?»

Нет, Ренли Баратеон совсем не жалел, что он сейчас здесь, в Королевской Гавани, в замке, а не в лесу, на охоте, где он то и дело краснел за пьяные выходки старшего брата. Здесь он был на своем  месте, в своей стихии – он-то, в отличии от старшего брата, неплохо разбирался в хитросплетениях придворных интриг; мало того, он подчас и сам в них участвовал. И даже так некстати, казалось бы, объявившийся турнир мог сослужить хорошую службу – ведь в Королевскую Гавань съехались представители благородных Домов со всех Семи Королевств – а значит, неожиданный приезд представителей одного влиятельного рода не должен был вызвать ровным счетом никаких подозрений. Это был первый плюс сложившейся ситуации. Другим несомненным плюсом был на редкость удобный повод для разговора с лордом Бейлишем – ведь кто, как не Мастер над Монетой, мог в кратчайшие сроки найти и  предоставить необходимые для организации турнира средства, даже если расходы измеряются тысячами золотых драконов?
«Мне не нравится Бейлиш – не нравится его изучающий взгляд, хитрая усмешка на его лице, не нравятся речи, что источают его уста, и более всего не нравится его скользкость; но эта скользкость – именно то, так необходимо мне сейчас, именно поэтому я обращаюсь к нему. Мне придется сделать его своим союзником… И надеяться, что этот союзник не найдет подходящего момента ударить в спину.»

При этой мысли лицо Ренли помрачнело еще больше. Брови его сошлись на переносице, а губы сжались в тонкую линию. Ненадежный союзник в важном деле – совсем не то, что хотелось бы видеть Баратеону, однако особого выбора у него не было. Впрочем, были и другие союзники – куда более надежные. И именно одного из этих союзников он сейчас ждал здесь, в одном из пустынных дворцовых залов.
Льющийся из окон свет еще летнего солнца золотил каменный пол, отражался бликами, слепил глаза, но не разгонял мрачных мыслей Мастера над Законами. Слишком многое нужно было обдумать, слишком многое нужно было сделать, а ожидание казалось почти вечным. Но Ренли из дома Баратеонов все еще был здесь. Он ждал.

Первые несколько своей жизни маленькая Тиена Сэнд провела в храме Семерых подле своей матери, септы, от которой она унаследовала тонкую красоту, золото волос и синеву глаз, тонкие пальцы и нежный голос. Мать привила ей веру в Семерых и учила богослужениям – молитвенные напевы и догматы каждого из Семи богов крепко запечатлелись в памяти девочки – настолько крепко, что даже сейчас, спустя столько лет, Тиена могла бы, в подобающих одеяниях, выдать себя за септу. Еще хранится в смутных детских воспоминаниях тот храм, в котором служила ее мать, блеск позолоченных статуй и молитвы септонов и септ.
Но тот период жизни длился недолго. Затем судьба Тиены, которой, должно быть, не было тогда еще и пяти, приняла крутой поворот. Это случилось в тот день, когда к ним с матерью пожаловал Оберин Мартелл, принц дорнийский. Тиена с удивлением узнала, что Красный Змей – ее отец, и, более того, что он не собирается оставлять дочь на произвол судьбы и желает забрать девочку с собой в столицу. Шаг в, казалось бы, неизвестность вслед за отцом или привычная жизнь с матерью? Тиена, как дочь своего отца, выбрала шаг в неизвестность. Впрочем, мать не сказала ни слова возражения – неизвестно, была ли тому причиной покорность принцу или же желание лучшей жизни для дочери. Мать была славной женщиной, хоть, как потом, оглядываясь назад, понимала Сэнд, и слабой.
А сама Тиена была сильной – так учил ее отец. Не такой, как сестрица Обара, без присущей старшей сестре грубости и резкости – нет, Тиену скорее можно сравнить с кошкой, что прячет в мягких лапах острые, как бритва, когти. Под прекрасным шелковым платьем Змейка может спрятать острый кинжал, а если нет – ее знания ядов достаточно, чтобы простая иголка превратилась в ее изящных ручках в грозное оружие. Благодаря знаниям, полученным от отца, Тиена умеет врачевать – и умеет убивать. Она помнила, как на прогулках отец показывал, как выдаивать яд из змей, не опасаясь за свою жизнь – показывал ей, Ним, Сарелле, и, конечно же, Арианне…
… Арианна. Наследная принцесса Дорна. Любимая кузина. Они были одногодками – и были неразлучны с тех пор, как маленькая Тиена прибыла в Солнечное Копье. Вместе они учились чтению, верховой езде, вышиванию и танцам. Они делили еду, постель, украшения – даже первый мужчина, Дрей Далт, был у них один на двоих. С Арианной Тиена делила и радости, и печали, ее она сопровождала всюду. Они были похожи характером – гордые, решительные, способные, если нужно, быть милыми и обходительными, но никогда, никогда не бездействующие. Да, дорогая кузина походила скорее на Тиену, Песчаных Змеек – и, более всего, Оберина, чем на собственного отца, который, по мнению Сэнд, слишком много думает и слишком мало действует. Может, конечно, недуг виной дядиной нерешительности – но все же, скорее всего, таков склад его ума, и счастье, что у Арианны больше характера, чем у принца Дорана.

Сейчас отец, Арианна и старшая из сестер Тиены – Обара – в далекой Королевской Гавани, куда они прибыли с предложением союза с домом Баратеонов, скрепленного браком принца Тристана и принцессы Мирцеллы. Тиену же, памятуя поездку в Хайгарден, оставили в Солнечном Копье. Бездействие – то, чего не выносит Песчаная Змейка, но, увы, больше ей ничего не остается, кроме как ждать…

Говорят, что душевная боль гораздо сильнее физической. Знаете, что могу сказать вам я? Это самая обыкновенная ложь.  Когда ваше тело раздирают на миллиарды кусочков сутками на пролет  – это конечно гораздо больнее. Когда ваше сердце вынимают голыми руками и попросту закапывают в землю – это не то, что бы больно… просто на этом ваша жизнь превращается в существование. Было ли мне больно? Скорее мне было скверно. От моих рук доносился запах гнили,  в доме было сыро и мне казалось, будто вскоре на дом покроется плесенью. В груди стоял огромный комок злости, возмущения, горя и непонимания.  С каждым глотком воздуха я паниковала, ощущая, дрожь, проходящую по моему телу.  Со временем мне было холодно и мерзко даже в самый прекрасный летний день. Но даже в тот момент, когда Тонкс выражала свои соболезнования, осознание – это совсем не то чувство, которое накрыло меня с головой.  Воздух плавно прекратил поступать в мои легкие, и я не то что бы забыла, как дышать, нет, я просто не понимала – для чего это нужно? Имеет ли теперь моя жизнь, какой то смысл? Разве я только что вместе с ее грубыми словами не лишилась всего того,  ради чего я улыбалась каждое утро? Единственные мысли, которые мелькали у меня в голове: «Что дальше? Как дальше? Они, наверное, ошиблись, мало ли изуродованных тел на поле битвы. Все замечательно, ведь так? Будь спокойна, Мадлен… Будь спокойна… » Все на что хватило моих сил – это картинно прикрыть рот рукой и медленно осесть на пол. Глаза моментально наполнились едкими слезами. Они обжигали кожу, и будто были единственным спасением. Правой рукой я неосознанно прикрыла живот, стараясь уберечь , спрятать, сохранить. Все вокруг стало неожиданно большим и каким то чужим, будто этот дом был не мой, будто я была воровкой в какой то лавке. В глазах все помутнело, я не могла разглядеть даже собственных рук. Кто-то, по всей видимости – Тонкс, отлевитировала меня на диван, шептала что-то успокаивающее, а через несколько минут протянула мне кружку с чем-то очень теплым  и горьковато-сладким.  Она как всегда поступила верно, не дала мне слушать оправдания Дамблдора и его вечное «Дорогая, все будет хорошо. Не волнуйся за Мартина, он отличный боец!» Я чувствовала, как она гладила меня по волосам и держала за руку, но затем перед моими глазами начали мерцать яркие звезды на синем небосводе. Никогда до этого я не видела таких красочных снов. Перед моими глазами стояли его улыбка и его глаза. Он что-то говорил и так нежно  улыбался, что я даже была уверенна, что если я расскажу ему, что у нас будет сын, а не дочь, которую он так хотел, то Мартин совсем не расстроится. Мне казалось, он только рассмеется и обнимет меня покрепче,  ласково скажет: «Глупая, как ты могла подумать, что это меня расстроит?» А потом мы будем сидеть на кухне и потягивать липовый чай, который принесла его мать и рассуждать о том, на кого будет больше похож наш сын, сколько еще котов  Мартин притащит в наш дом, и когда я наконец  начну кормить хотя бы одного.  Я видела, как он присел на яркую-яркую зеленую траву и к нему подбежал Карл, его рыжий любимец, что-то среднее между ваном и чито, в моем представлении. На самом деле, Карл – когда то маленький неуклюжий котенок, а сейчас пятикилограммовый комок шерсти – обычный, не породистый, но вполне дружелюбный зверь. Я правда никогда не могла найти с ним общий язык, но Мартин его любил – и этого было достаточно.  Я наблюдала за тем, как мой муж гладил его и говорил, что Карл – хранитель нашего дома, что пока он с нами – ничего не случится, и беда не заглянет в наш дом. Я любовалась им, и не могла понять, чем же я конкретно любуюсь. В это время мое сердце понемногу обволакивала паутина, я чувствовала себя такой грязной и почему то совершенно не нужной. Я так отчаянно звала его, но он, поднявшись с земли, бросил кота мне под ноги и, улыбнувшись, зашагал прочь. Я хотела было побежать за ним, но ноги будто налились свинцом, а Карл, до этого вобще не воспринимавший меня как хозяйку подошел и ласково потерся об меня мягкой шерстью. Пока я раздраженно пыталась отойти от него, силуэт Мартина уже скрылся среди деревьев. По моим щекам вновь покатились слезы, я никак не могла понять почему он покидает меня… Разве он не помнит своих слов, обещаний? Разве я больше ничего для него не значу?
Я просыпаюсь с громким криком и резкой болью в животе. Тонкс все еще рядом, он поит меня зельями и говорит, что нам лучше аппарировать в Мунго. Мне все равно, что она сейчас говорит, я смотрю на ее окровавленную руку, и понимаю что где-то здесь и начинается «конец»…

Гарри стал и с задумчивой отрешенностью смотрел куда-то в точку чуть повыше головы Драко. Ему казалось,  что стоит еще раз взглянуть на блондина и тот сразу, мгновенно и безжалостно его разоблачит. Он улыбнется свое кривой ухмылкой и пустит пару едких комментариев о том, что Поттера нельзя было пускать на войну: и так мозгов то осталось совсем немного.  В какой момент ему стало не все равно, что подумает Драко? Он вообще не понимал, как так резко в его жизни очутился «Драко». Просто проснувшись однажды утром, он понял, что ему интересно, чем он завтракает и как себя ведет в различных ситуациях.  Об этом культе поклонения  Малфою он не  собирался никому рассказывать. Вот только Милли девочка не глупая – сама все поняла, еще и почитала ему такую проповедь, что Поттер уже подумал, что стоило обратиться к Гермионе. Единственный дельный совет, который дала ему Миллисент: не заготавливать заранее километровую речь с аргументами им фактами. Ему оставалось только быть собой, хотя по правде, он ничего другого и не умел. Всего его эмоции всегда были красноречиво написаны на лице, да и в целом, он не видел смысла их скрывать. Не сейчас по крайней мере, не тогда когда вокруг и так все спокойно.
Не ответив на колкости Драко, он просто пожал плечами, не желая продолжать эту тему.  Скорее всего именно потому что Малфою, как и ослу ничего не докажешь. Поттер не отводя глаз наблюдал за ним. Зрелище того, как Драко пробует свой кофе наверняка стоило любых унижений. Весь из себя надменный Малфой, который бросает едкий фразы по любому поводу и вот этот расслабленный Драко, которого очаровал аромат и вкус кофе  - для него казались совсем разными людьми. Самое интересное, что он и сам толком  не могу понять, какой из этих двух людей нравится ему больше.  Даже если бы Малфой сейчас начал говорить о том, что это самое худшее в жизни пойло, что он пробовал – Гарри бы не расстроился. Он успел заметить его выражения лица, перед тем как Малфой перевел тему разговора. Хотя быть может ему просто банально показалось, но почему то в это не хотелось верить. Наверное здесь ему больше присуще быть оптимистом, хотя с другой стороны – он мало на что надеялся.
-Понравилось? – неожиданно спросил Гарри, взглядом указывая на чашку с кофе.
Ему было абсолютно все равно, по какому поводу Драко сейчас поджал губы и что-то пытался ему доказать. Ему безумно нравились эти тонкие пальцы, что сжимали чашку. Драко вновь разорвал все очарование момента. Создавалось такое впечатление, будто ему и впрямь было интересно, что скажет или сделает Поттер. Драко опять начал откровенно возмущаться. Сначала он что то залепетал о его молчании, затем о его поведении. В этот момент Драко показался ему каким-то таким жутко-наивным, что Гарри вдруг безумно захотелось его обнять. Именно в такие моменты, он понимал, зачем действительно стоило скрывать свои эмоции Да, получалось это у него ужасно, но с другой стороны – он ведь все равно остался на противоположной стороне класса с заметьте, целой, чашкой в руке.
-Тебя пугает мое присутствие вообще? Или только рядом с тобой? –  немного с сарказмом произнес Гарри, пряча улыбку за чашкой кофе. Ну все, сейчас ему оставалось только спасаться бегством, Малфой вряд ли простит ему это. Гарри правда знал, что ему предстоит сделать, есть сегодня произойдет какая-то необдуманная ситуации, и честно говоря, этот план действий хотелось поскорее воплотить в жизнь. Он вряд ли бы сам на это когда то решился, но после откровенных бесед с Милли, он бы сейчас, наверное, и с Кингсли пошел флиртовать. Ему оставалось только искренне порадоваться тому, что последнему не бывать. Гарри подумал о том, что же он в действительности может сказать Малфою в свое оправдание.  Ответ был предельно прост: абсолютно ничего.

вот эта
и вот эта

Знаете, она всегда ценит и отстаивает свою независимость. Неважно, в какой бы ситуации она оказалась,  она сможет за себя постоять. Ей плевать на все последствия и предрассудки. Она сможет все сделать сама без чьей либо помощи. Она всегда самостоятельна и не нуждается ни в чьей поддержке. С очень редко спорят, ибо хуже кончиться для них же. Мадлен ненавидит, когда ей лгут, и не позволяет врать себе. Она не из тех, кто добивается своей цели любыми способами. она найдет самый приемлимый способ достичь ее.
В чем-то про нее можно сказать, что  она загадочна. И это действительно так.  Для нее существует большая разница между честностью и неуважением. Она старается быть честной, просто всего не рассказывает, дабы избежать лишних неприятностей. Она любит новые знакомства и встречи, но она явно не из тех людей, которые будут навязывать вам свое общение. мадлен привыкла быть главной, но со временем это прошло. она умеет прислушиваться к мнению других людей, но очень часто все равно все делает по-своему. Она любит прогулки на свежем воздухе и запах маминой шарлотки, но наверное больше всего она хочет вот так вот готовить шарлотку в собственном доме.
Она еще не оправилась от смерти мужа, не поняла, как могла потерять ребенка. она еще не научилась жить со всем тем, что на нее свалилось. Она уже не плачет и даже научилась улыбаться. Да, ей до сих пор свойственно расплакаться не из-за чего, а затем вытерев слёзы совершенно искренне улыбнуться, да еще и извиниться. ее главная проблема в том, что Мадлен живет воспоминаниями. Она не может забыть, не может отпустить, хотя и не показывает этого никому. Она покажет вам лишь то хорошее, что возможно есть сейчас у нее. Она не перестанет вам улыбаться, даже если на душе скребут кошки,  а только от одного вашего вида ее тошнит. Мать хорошо ее воспитала.
Мадлен никогда не опаздывает непреднамеренно. Она знает, к каким людям ей не нужно, а к каким просто следует опоздать. Вообще то, она никогда не торопится, ведь она знает приблизительное время, за которое она собирается, поэтому прицепи можно сказать, что она вроде  пунктуальный человек, а опоздания считает признаком неуважения. Наверное поэтому ее друзья никогда не опаздывают, а то и приходят намного раньше нее самой. Самый близкий человек для нее - младшая сестра, на втором месте - мать, и только потом подруги и коллеги. В отношениях с друзьями она проста,  у нее широкий круг знакомых, и каждый из них разделяют ее определённые интересы. Когда то ее муж был тем, кто управлял монополией на ее чувства, мечты, желания - сейчас, такого владельца нет. И она вряд ли готова его принять.

процессы против военных преступников не имеют срока давности. Участники и сторонники защищают память о погибших. После войны нет равнодушных. Самое страшное – это когда ты пытаешься понять, кто ты – герой? Или все-таки убийца? Наверное это главная мысль, которая на данный момент прочно засела в голове у Гарри. Да. это все еще тот человек, который выслушает ваши проблемы и всенепременно будет пытаться вам помочь. Но стоит ли говорить о том, на что он будет готов пойти ради дорогих ему людей? Тот, кто сказал, что убив раз, человек убьет и дважды - был несомненно прав. Рискну вас предупредить, вне зависимости от того, насколько благими были ваши намерения - убийство, это то, что навсегда оставит черный отпечаток на вашей душе. Нет ничего священнее жизни, и даже отнимая ее у самого мерзкого злодея - не забудьте посмотреть в зеркало, может этот злодей давным-давно живет в вас. Общественность все чаще задается вопросом, каким же стал мистер Поттер? Не помутился ли его рассудок? Может ли он принимать адекватные решения, и можно ли его допустить к занятиям вместе с остальными учениками? Опасен ли он для общества? Все это вы можете прочитать между строк Ежедневного Пророка или Ведьмополитена. Могу ответить вам сразу: того Поттера, которого знали вы, больше не существует. Сейчас – это резкий, беспристрастный человек, который четко поставил свои цели в этой жизни и знает, как их добиться. Да, он все еще предельно вежлив, тактичен и настаивает на том, что «своих не бросаем», но так или иначе это далеко не тот мальчик, который влюбленными глазами смотрел на Чжоу или спорил с Роном по поводу шоколадных лягушек. Когда-то Гермиона иронизировала над ними, смеялась и называла «детьми», да что там когда-то. Всего лишь два года прошло. Сейчас вся троица и те, кто прошел войну – на самом деле старше многих министерских чиновников, а может даже свои родителей, которых война обошла стороной. Сейчас у него вряд ли есть время задумываться – плохой он все-таки или хороший. Да, он грубый, да, резкий, он очень часто может совершенно не воспринимать информацию, которую вы ему преподносите вне зависимости от вашего ораторского искусства. У него не всегда хватает терпения, он  может не выдержать вашего общества – но в таком случае – он просто вас покинет. Он давно избавился от предрассудков – и уже не видит в Слизерине лишь врагов и шпионов, а в Рэйвенкло или Хаффлпаффе – только союзников. Слишком много лжи и предательств, слишком много мертвых лиц мелькало перед его глазами, что бы сейчас он мог поверить хоть кому-то. Так или иначе он каждый вечер заходя в гостиную факультета, приветствует крепкими объятьями Финнигана, Томаса, Лонгботтома, помня он том, сколько они прошли вместе. Он не забывает нежно целовать в щеку Гермиону, Луну и Джинни и говорить им каждый раз спасибо. Он не может простить себя за то, что по его вине погибло множество людей, но примерно полгода назад он уже научился жить с этим и просто говорить спасибо всем, кто остался, кто прошел эту битву до конца. Он не забывает навещать могилы погибших или закрывать рот слизеринцам, если вдруг кто-то начинает вспоминать тех, о которых лучше стоило умолчать, он вряд ли уже сможет жить так, как раньше. Кто-то может решить, что у него паранойя, ведь он слишком придирчив ко всему, что его окружает.  Он стал  слишком уподобляться Алостару начал пить тоже только из своей фляжки, тыквенный сок, разумеется.  Пару раз она даже проверял Рона и Гермиону то на оборотное, то на маскирующий чары.  В последнее время ему все чаще кажется, будто бы кто-то за ним следит, но Гермиона утверждает, что ему  стоить попить настойку белозора. Какие могут быть последствия войны для семнадцатилетнего подростка? Вам решать, кого же вы все-таки видите перед собой: убийцу или все же героя…

○ Отец:  Кийом Гретт, 65 лет, ранее банковский клерк, сейчас на пенсии.
○ Мать: Гвэнет Гретт, 48 лет, врач – хирург, на данный момент – профессор в Лондонском университете.
○ Сестра: Амелия Гретт, 17 лет - студентка 7 курса Хогвартса.
○ Муж: Мартин Вальтер, 28 лет, член ОФ, мертв.
❖ Место рождения / проживания:
Лондон, Англия.
❖ Общее описание:

Они познакомились случайно. Ей было всего лишь двадцать три, а ему около уже за сорок.  Его уже изрядно потрепала жизнь, а она еще только начинала жить. Что могло быть общего у этих двух людей? Еще одна сказка о Красавице и Чудовище? Реально или нет?
Ее звали  Гвэнэт Норд, она  довольно разумна, хороша собой и вполне оправдывала все  желания своих родителей. Девушка окончила школу с отличием, поступила в университет, да и родители уже нашли ей жениха, и  все было прекрасно до того момента, как она повстречала его.
Его  звали  Кийом Гретт, он уже почти прожил свою жизнь, будучи художником. Его творчеством все восхищались и его ставили в сравнение с великими художниками. Все его картины раскупались, а картинные галереи  имели самую высокую посещаемость. Но о его небольшом секрете не знал никто. Люди  только удивлялись его золотым рукам, она работал в университете, вел факультатив.
Собственно говоря, там они и познакомились. Гвэнэт всегда любила рисовать, поэтому сразу же записалась на факультатив. Зачем оно ей было нужно, скажите вы – но вот просто так случались. Они сразу разобщались.  Каждый раз после факультатива они остались что бы поболтать и выпить чашку чая. Кийом  почти сразу же  влюбился в свою студентку, он не рассчитывал на ответные чувства, поэтому сразу замкнувшись в себе, попросту перестал обращать на студентку никакого внимания. Гвэн это наоборот раздражало, ведь она нашла себе первого друга, пускай намного старше ее самой. Она ему верила, он вот так вот бросил ее. Она нашла все себе силы подойти первой, что не скажешь, ситуация все же выдалась нелегкой. В тот вечер она даже не пришла ночевать домой. Они так и просидели  у него в аудитории, попивая кофе и выслушивая друг друга.
Он рассказал ей многое, но прекрасно понимал, что о самом главном не расскажет никогда. Он тогда не знал чем кончиться эта ночь, и как они проснуться к утру. Он не знал, что через три недели она придет к нему в слезах и скажет, что ждет ребенка. Он не поймет, почему она плачет, а лишь будет ее успокаивать и говорит, что ее будущий муж должен быть очень рад.  Он успокаивал ее до тех пор, пока не узнал, что ребенок его, ведь в последнее время у нее ничего серьезного, кроме как с ним не было. Он не знал, что делать, однако девушку бросать не собирался. Неужели пойти попросить руки  сердца и ее родителей, которые были почти его ровесниками? Да его и слушать не захотят. Пока он лихорадочно соображал, он всего лишь тихо-тихо прошептала «Не оставляй меня».
Что его двинуло на этот поступок? Он не понимал, зачем это сделал…
Прошло пять лет. Ее родители отреклись от нее и знать не хотели дочь. О нем они даже не вспоминали. И никому не была известна причина. А в это время причине было уже четыре года. Она стояла на стуле, и  потряхивая черной  копной волос рассказывала папе стишок на французском. Для нее детство было сказкой. Милой доброй и светлой. Денег отца хватало на безбедное сосуществование.  А мама всегда находила минутку, что бы поиграть с малышкой. Гвэн  уже в пять лет отправила дочь на бальные танцы, просто так. Она видела в дочери ангела, и хотела, что бы та и танцевала совсем как ангелочек. Как ни странно никакого особого таланта, кроме грации у девочки не нашли. А за упрямость ее часто выставляли за дверь класса. Преподаватели все время твердили, что из нее ничего путного хотя бы в области бальных танцев не выйдет. Осанка, грация – но ведь это совсем не предел. А вот девочка вбила себе в голову, что она должна стать балериной. Наверное, это был просто детский каприз. Но затем едкая критика для ребенка в десять лет стала завершающим звеном. Мадлен больше не хотелось танцевать, она не была уверенна в своих силах. Каковым же удивлением для нее стало письмо из Хогвартса – наверное не стоит уточнять. Это было неожиданно для матери, но не для отца, младший брат Кийома работал в Министерстве Магии.
Хогвартс стал для Мадлен уже чем то более реальным и осязаемым. Помимо многих волшебных вещей здесь были совсем не волшебные дети. Шляпа выбрала для нее Гриффиндор и конечно же не прогадала. Безусловно, ее можно назвать одной из лучших учениц курса, хорошим игроком в квиддич и просто хорошим другом. Но всегда в ней жила и та, другая сторона, которая за друзей готова была стереть всех в порошок, которая знала, что победа достается потом и кровью, которая больше всего в своей жизни недолюбливала представителей Слизерина. Гордая и непринужденная, она обычно не оглядывалась в след тем, от кого слышала самое обидное «грязнокровка», но не редко именно это могло вывести ее из себя и заставить расплакаться в туалете Плаксы Миртл. Окончив школу с отличием, она ни минуты не сомневалась над выбором профессии. Порою даже главным в ее жизни было доказать всем остальным, что чистота крови не имеет никакого отношения к  тому, кем является человек. Ведь каждый может гораздо большее, чем ему кажется. Именно в Министерстве она и познакомилась с Мартином Вальтером, своим будущим мужем. Он был всего на пару лет старше ее. Когда Мартин сделал ей предложение - ей было 20, когда он приволок противного кота в их дом – ей было 23, а перед ее 26-тым днем рождения, его не стало. Очередное задание Ордена Феникса, очередные оправдания Дамблдора, но ничто уже не могло вернуть ей мужа и отца их будущего ребенка. Мадлен ушла с работы и топила горе в вине. Не стало ее мужа, не стало ее ребенка, она осталась одна. Осталась она и вино. И гадкий кот, которого принес Мартин.
От этого ее спасала сестра. Амели приходила каждый вечер, садилась рядом и расчесывала ей волосы.  Затем она отбирала бокал с вином и укладывала спать. Она не говорила лишнего, она знала, что слова сейчас не нужны. Она просто всегда была рядом, ее младшая-старшая сестра. Амели была младше на десять лет, но казалось, будто бы она была старше на десять лет. Она помогла подняться, научила снова дышать. Она помогла найти работу, научила жить с горем. Говорят, что время лечит. Это не так, время меняет… и не всегда в лучшую сторону.

Покой и тишина, неимоверная тишина вокруг, дарящая настоящее наслаждение, казалось, Эммануэль могла слушать её вечно. Сейчас девушка забыла обо всех невзгодах, о постоянных кошмарах, как во сне, так и наяву, сейчас хотелось остаться здесь, где она не видит эти зловещие видения, где нет никаких богов, где есть только покой.
Олен не заметила, как она попала в такое состояние. Просто вдруг стало как-то тихо вокруг, немного холодно, но тихо. Девушка упивалась состоянием, в котором находилась. Когда почувствовала к себе чьё-то прикосновение, всё вокруг стало ещё холоднее, но Эм только обрадовалась этому, почему-то она была уверена, что за этим последует окончательное забвение, к которому она всегда стремилась. Слишком много усталости и ненависти окружало её, и сейчас она искала выход.
Но всё резко прекратилось и до девушка стали доноситься окружающие её звуки, холод стал немного рассеиваться, а в душу проникали первые ниточки страха и привычной уже тяжести и предчувствия чего-то плохого. Кто-то вдалеке то ли плакал, то ли кричал. Но Эм никак не могла вспомнить, где она и что происходит вокруг.
Ресницы дрогнули, глаза цвета тёмного миндаля взглянули вверх. Постепенно всё стало восстанавливаться в памяти. Прогулка по парку, столкновение с незнакомцем, нежеланное видение, которое видимо и повлекло за собой все события, которые привели её сюда.
Погодите где я? Девушка повернула голову всё так же лежа на земле, ряд надгробий, одно из них немного треснуло будто мёртвый пытался найти выход из того места где он находился. Но сейчас намного более интересная картина притянула внимание Эм. Миу. Господи, а она и забыла, что та тоже сюда пришла. Эта девушка была, пожалуй, единственным человеком, которым дорожила Эмманэль. Она всегда была рядом и поддерживала её в трудную минуту, именно она знала настоящую Эм, все, что та чувствовала. Да и сама Олен не стыдилась показать ей свои чувства. Даже не смотря на то, что Миу состояла в группировке, которые в принципе были, не очень приятны Эммануэль, девушку это не волновало.
-Миу. Тихо прошептала Эм, а по щеке покатилась единственная слеза. От чего-то вдруг стало настолько больно, как будто всё внутри разорвалось на части. Хотелось кричать и плакать одновременно. Эммануэль не понимала от чего столько эмоций пробудились в ней. То ли от того, что она была рада, что избежала смерти. А с другой стороны от того что жалела, что её вырвали из покоя и темноты, которую Эм так ждала.
Что-то говорить совсем не хотелось. Эммануэль продолжала смотреть на картину, раскрывшуюся перед ней. Она и не ожидала, что Райс обладал такими качествами, то, как он сейчас успокаивал Миу, было немного необычно для воображения Эммануэль, которое рисовала жестокость и еще раз жестокость этого человека.
Девушка попыталась сесть, что далось надо сказать трудновато, сейчас она отчётливо почувствовала что стукнулась хорошенько о землю или что-то ещё, видимо когда падала. Эммануэль оперлась на надгробье, но моментально отдёрнула руку боясь что от сильных эмоций витавших над этим местом снова потеряет сознание. Надо признать что девушка впервые испытывала столько неудобств по-поводу чувств витавших в округе, то ли от того что здесь были в основном негативные эмоции хотелось убежать от сюда.
Пытаясь не шевелиться и дышать как можно тише Эм смотрела на Райса и Миу, и пыталась понять последнюю фразу которая вылетела из уст парня перед тем как она ушла в темноту. Почему я им мешаю. Хотя в голове находились ответы но она пыталась их откидывать. Ну да лезу не в свои дела, да могу докопаться до чего-нибудь интересненького, вернее уже докопалась. Но я же не виновата.

Холод проникающий своими щупальцами в самые потаённое уголки души девушки стал невыносимо бить по вискам. Хлоя открыла глаза, от чего сразу пожалела о содеянном, всё вокруг было пропитано тьмой и непонятными звуками, которые кружились вокруг девушки пробуждая страх и непонятное чувство тревоги, которое рвалось наружу криком и слезами.
-Где я?
Хло не узнала собственного голоса, который утонул в её же собственных рыданиях. Девушка и не заметила того что уже плакала. Всё вокруг напоминало страшный сон, который по велению судьбы стал сбываться и превратился в реальность. В голове стоял непонятный гул,  а виски раскалывались, будто вокруг бушевала буря атомных взрывов.
Ответа не последовала, хотя девушка отчётливо понимала, что рядом с ней кто-то был, но темнота к которой казалось никак не могли привыкнуть глаза, плотно скрывала всё что происходило  в этом ужасном месте.
Резко в голове стали сменяться картинки одна за одной, новости по телевидению, экстренные сообщения о пропавших девушках, о найденных телах. Каждое новое воспоминание резало всё сильнее и сильнее и без того напуганное сердце Хлои.
Нет, этого не может быть. Хло попыталась встать но, острая боль, снова пронзившая голову, заставила её снова опутаться по стенке на грязный и холодный пол, который совсем не привлекал девушку.
Резко где-то сбоку скрипнула дверь и маленькая полоска света сейчас почему-то казалось далеко не спасительной, а наоборот приносящей что-то страшное и непонятно, от чего хотелось спрятаться в темноте, что бы это никогда тебя не увидело и не достало. Ло автоматически шарахнулась от источника света, и вжавшись с стену закрыла глаза, желая не видеть что будет происходить дальше.
В подвале резко всё стихло, стоило чьим-то ногам переступить порог, казалось всё вокруг наэлектризовалось страхом и ожиданием смерти.
Несколько ужасно длинный секунд в помещении была тишина которая стала больно давить на вески. А потом что-то рядом с Хлоей шелохнулось, и девушка почувствовала крик, исходивший от очередной жертвы, неизвестно, сколько всё продолжалось, но несчастная девушка умолкла, да и вообще всё вокруг превратилось в душащую тишину, ещё минута и дверь зарылась с таким грохотом, что Ни чуть не подскочила на месте. Слёзы застилали глаза, а мозг судорожно снова и снова вспоминал вырезки газет, шёпот соседей о неизвестном маньяке, или о звере Всё внутри сжалось, казалось лёгкие вообще не хотели дышать, желая тем самым избавить девушку от дальнейших мучений.