«Вправе ли мы осуждать? Высмеивать? Ставить в негодный пример, будто бы «это» нечто порочное, нечто страшное, противное самой природе? Вправе ли мы порицать и публично смеяться, указывая пальцем?
Нет. Не имеем. Человек такой, какой есть. Его можно только поломать, переломить, разорвать на части, но не изменить. Никогда. Но…
Кто-то благороден и соблюдает устаревшую рыцарскую мораль, погибая со знаменем справедливости и чести в руках; кто-то – подлый убийца и вор, в темных подворотнях поджидающий своих жертв. Но не в этом вопрос.
Вопрос в цифрах. Небо, как известно, манит человека, но многие ли из нас могут подняться в него, ощутить порыв ветра? Наверное, каждый. Для этого надо много и тяжело работать, пройти ужас войны и доказать, что ты можешь быть элитой элит; обычно, капитаны и экипаж воздушного флота – это потертые жизнью взрослые мужчины, которые видели столько, сколько не увидит за всю службу пехотинец.
Но если присмотреться, то мы увидим странную фигуру на палубе одного из самых мощных летающих кораблей нашей страны. Среди всех этих волков мы видим ягненка; красивые голубые глаза в обрамлении темных ресниц, непослушные вихры темных волос, молодое лицо гордеца, улыбка трогает уголки губ. Черно-серебряный камзол и нашивка на плече. Юнец? На палубе «Нордшайна»?
«Удивительно!» – скажет каждый, кто наткнется на эту алую деталь на сером фоне. Яркую, режущую глаз, вызывающую недоумение.
«Не удивительно», - отвечу я и повторюсь: голубые глаза, непослушные волосы, молодое лицо и полное стремлений и мечтаний о небе горячее сердце... за плечом одного из четырех влиятельных фигур нашей воздушной армии. Личный адъютант, ну надо же.
Небо полно возможностей и лишено лишних глаз. Но их достаточно здесь, в столице, и некоторые из них столь любопытны, что однажды поздним вечером (приличные люди в такое время находятся дома!) замечают этого «воздушного волка» на пороге дома своего адъютанта; а потом снова и снова. Пока случайность не стала закономерностью.
Кто-то может дать, но не дает из-за скверности своего характера. Кто-то дарит безвозмездно. Кто-то меняет то, что он может дать на взаимную услугу. Кто-то долго, честно и тяжело работает, кидается в объятия Морры и выстаивает в неравной битве между светом и тьмой, а кто-то решает все свои вопросы быстро и без лишних проблем, придя к выводу, что проще согласиться на малость, взамен на свою огромную розовую мечту.
Когда тот, кто может дать и просит услугу, и тот, кто готов на все ради собственных целей, оказываются заперты в одной клетке, у них может не быть ключей, но они все равно выберутся из нее. Найдут способ. Всегда находят.
Вправе ли мы осуждать? Высмеивать и ставить в негодный пример?
Да. Иначе о каком мире мы можем говорить, живя в хаосе? Нельзя изменить человека и купить его душу. Если он, конечно, человек, а не очередной «моралист», вышедший на улицу подобно багровым мундирам, проливающим кровь гражданских.
Да. Мы не просто вправе. Мы должны. Обязаны, в первую очередь, самим себе…»

Дальнейшие действия Кшиштоф совершил буквально инстинктивно, не думая головой. Мужчина резко дернул соседнюю дверь. К счастью, она оказалась открытой. Затем так же резко и весьма безцеремонно втащил туда Оскара и ввалился сам, закрыл дверь и припер его плечом, приложив ухо к двери и прислушиваясь. Одновременно Кшиштоф умоляюще смотрел на Оскара, приложив указательный палец к губам.
Буржуа Вышневский действительно вышел, какое-то время стоял в коридоре, видно, осматриваясь, а затем постучал в их дверь.
Януш, глядя на Оскара, помотал головой из стороны в сторону, прося его не открывать дверь, а в его голове при этом проносилась целая канонада мыслей.
"Он меня узнал. Но не уверен совсем, наверно. Что делать?. Он же сдаст меня власти, это не тот человек который поступит иначе. Ужасно. Катастрофа. Если сейчас этот блондин скажет Вышневскому фамилию Гжешкевич... То мои документы, и моя работа здесь в столице псу под хвост. И вообще..."
Януш взглянул на блондинчика немного иначе. Заставить его молчать? Это конечно можно, хоть вытащить стилет из рукава... Но Оскар все равно потом обратится к жандармам. И он знает его место работы, должность, имя и фамилию, которые Дубровский сейчас использует. А брать убийство ни в чем не виновного парня на душу он не будет, это вообще исключено. К тому же, свидетелей хватает, в любом случае.
"Это же просто катастрофа"

Януш Кшиштоф Дубровский

Фон Кейту пришлось прерваться, так как его бесцеремонно затолкали в комнату. После следовала немая сцена, из которой Оскар понял, что Кристин очень не хочет, чтобы его гость знал о его присутствии. «Что ж, бывает, - философски подумал фон Кейт. – Мало ли, кто кому дорожку перебежал?»
Оскар некоторое время внимательно смотрел на Гжешкевича, затем сделал вывод, что тот не выглядит маньяком, поэтому маркиз выразительно подмигнул младшему интенданта, схватил его за руку, твёрдо и уверенно подвёл к шкафу и бесцеремонно запихал вовнутрь.
Справившись, Оскар поспешил закрыть дверь.
- Что же Вы стучитесь, пан Вышневский? Открыто, открыто! – защебетал фон Кейт. – Мне понадобилось зайти за кое-какими документами, так как с моим грузом тканей, увы, случилась большая беда… Так о чём мы хотели поговорить?
Адам зашёл в комнату и пробежался по ней глазами и, видимо, никого не обнаружив, напомнил Оскару тему их разговора.
- Точно-точно! – захлопал в ладоши фон Кейт. – Теперь, когда младший интендант ушёл, смею предложить вернуться в гостиную и обсудить наш вопрос…
Оскар фон Кейт

«Морра – предательница Господня, Тварь Тьмы, Тьма и Тень» - Так говорится в Книге Света, я же говорю - Сотворившая Тьму и Дарующая Свободу, Она.
Символы Её – звериный клык и убывающая луна. Проклятые и запрещенные к изображению символы. Начертанные кровью, они имеют наибольшую власть. Сделанные из бронзы, они олицетворяют дух Её и волю Её. Посвященные носят их, как амулеты, на шее. Высшим признаком приверженности воле Её и дороге Её являются татуировки символов на теле посвященного.»[/align]
(«Дарующая свободу». Книга первая)

«Рейно, создав свет и тень, отделив сушу от воды и неба, взялся за создание тварей этого мира, но был настолько щедр в своей силе, что искры могущества упали в тень между скал и из них зародилось существо, которое он не думал создавать – Морра, многоликая. Она сперва принимала облики диковинных зверей и птиц, но, когда она встретилась с Богом-Отцом, тот не стал её развоплощать или уничтожать – в Морре он видел чудо, а потому научил многому, чтобы её дар не пропал втуне. И Морра стала создавать, копируя деяния Создателя, но ей были противны свет и добро, все твари, создаваемые ею, любили полумрак и тьму, были хищниками. Рейно понял, что нет добра в деяниях Морры и приказал ей больше не творить. Лживая тварь согласилась, попросив лишь наблюдать за тем, что созидает Бог, и, когда он создал первых семерых мужчин и первых семерых женщин, Морра позавидовала смертным и красоте их женщин. Воплотившись в одну из них, Тварь Тьмы вдохнула яд сомнений и злости в сердца иных женщин, пока мужчины были высоко в горах, слушая заповеди Рейно. К вечеру, когда мужи вернулись к своим женщинам, тех осталось шесть. Седьмая, тело которой отобрала Морра, пропала, а в сердцах женщин поселилась зависть и злоба.
Не сразу ростки тьмы в сердцах человеческих стали заметны Богу, что взирал на весь огромный мир, но когда он рассмотрел то, что произрастало в сердцах потомков первых людей, пришел в ужас. Отыскав Морру, бродящую по миру в теле женщины, он создал пропасть, глубже которой нет ничего и низверг туда Предательницу. Только в самые темные из ночей сила Проклятой крепнет и она успевает выбраться из пропасти до рассвета, творя свои черные дела.»
(Книга Света. Глава «О Сотворении»)

«Культ Морры привлекателен для женщин - в виду того, что только эта религия позволяет женщинам возвыситься (главой культа может быть только женщина). В наше время женщинам, всё так же не дано никаких прав, а этот культ дарует свободу и шанс почувствовать силу и власть.
Культ не делает запрета на любой из видов магии, а потому привлекателен для некромантов и магов крови. К тому же, последователи культа хотят свергнуть нынешнюю власть рейнорианства над умами людей, а потому, если основная религия изменится, изменятся сами принципы контроля над магами. По-сути, многие культисты мечтают о магократии - власти магов.
Люди, не чистые на руку, а так же просто преступники, верят в то, что Морра поможет им, если поклоняться ей. Принесет удачу. В некоторых странах, например, Итерии, Морру еще считают воплощением Удачи и Фатума. В некоторых - Империя Эренхаст, со временем Морру стали считать существом, что ждет каждого нечестивого и неправедного после смерти, чтобы утащить в Царство Тьмы и целую вечность мучить пытками, пока душа человека не очистится от грязи грехов. Так что поклонение Предательнице Господней при жизни может задобрить её.
Также есть группа поклонников Морры, которые считают, что провидец Диего переписал историю сотворения мира, а, на самом деле Рейно и Морра вместе, с самого начала, были двумя демиургами этого мира. И конфликт между ними не существует - это выдумки церковников и патриархального строя.
Что есть правда - мы не знаем, но смеем надеяться, что дальнейшие изыскания позволят определить истину.»
(Малкольм Бродрих «Культ Проклятой - правда и домыслы». Церковный архив запрещенных к опубликованию и прочтению книг.)

середина января 1809-го
Разлом грянул

Границей стал Разлом. На «Нордшайне» о нем впервые услышали во время рейда. Артур уже не помнил, откуда поползли первые слухи, над которыми все посмеялись, пока наконец сам контр-адмирал не собрал магов и старших офицеров и не объявил официально о случившемся. В столице Левенхорста ждало письмо от брата, рассказывавшего что поместье наводнено беженцами и ранеными. По счастью, одна из сестер с мужем жила далеко на юге, а вторая, вышедшая замуж в верейнскую провинцию, вместе с семьей спешно приехала в столицу. Артур виделся с ней и почти всю встречу Элиза горько проплакала. Она рассказывала, как они уезжали из дома, едва успев забрать ценные вещи, и последнее, что она видела из окна кареты, была страшная черная туча, будто живое существо медленно наползавшая со стороны гор и нависшая над крышей их дома. Их чудного, нового дома, за проект которого они столько заплатили столичному архитектору! А в саду осенью проложили фонтанную систему, и их усадьба наверняка превзошла бы имение этих заносчивых Крэдэков!.. Артур лишь молча кивал, держал сестру за руку и думал, какое счастье, что Элиза настолько глупа, что самое страшное для нее – потеря нового дома.

Следующие вести принес старый друг Кристиан, работавший в столичном госпитале. Он сообщил, что фон Визе – учитель Левенхорста и их общий приятель Грехем считаются пропавшими без вести. Поскольку оба в момент Разлома находились в Верейне, это означало, что они погибли, но тела их никогда не будут найдены. Не с кем было прощаться и некого хоронить. Кристиан провел его в больницу, где сейчас было много магов из числа тех, кого Артур хорошо знал. Двоих вообще довезли до Эргентвера чудом, они были до неузнаваемости изуродованы, и Кристиан честно признал, что сделать что-либо уже никто из лекарей не в силах. Многие были с глубокими ранами, с ожогами, а, главное, Левенхорст понял, почему в госпиталь так неохотно пускали посетителей. С таким унынием Артур не сталкивался уже давно.
Но и это было еще не все. Вильгельм ван Нер – неунывающий весельчак, душа компании, наследник одного из самых известных столичных родов, которому прочили большое будущее, был арестован. Дело получило большую огласку и стало известно, что являлся он чуть ли не лейтенантом Сынов Элдерео. С его отцом случился удар, и ван Неры перестали принимать гостей, хотя желающих и так было немного.

В один из вечеров все собрались у Левенхорста – он сам, Кристиан и еще пятеро из тех, что чудом уцелели в Верейне или были легко ранены. По сути это были поминки, правда, совсем уж безрадостные. Пока шла необъявленная война с Кьером, Артур и его приятели, среди которых многие служили в армии, уже привыкли к неизбежным потерям. Когда большинство старых друзей оказывались в столице, они вот так же собирались, вспоминали умершего, но по неписанной традиции больше говорили о прошлом и том забавном, веселом, что происходило с ними в юности. Сейчас же почти все молчали и только напились до полной одури.
(Артур фон Левенхорст)

Из форумного цитатника:

Эверет вон Треверен написал:
На самом деле было даже немного стыдно возмущаться - может, когда Александр фок Лэер знакомил команду "Нордшайна" с зелёным сопляком вон Тревереном, те реагировали так же, но у Эверета, в свое время, на лице энтузиазм и близость к сбывающейся мечте были аршинными буквами написаны, а взрослые хмурые мужики выражали своими лицами только обреченное и даже раздраженное уныние. Будто есть такое слово "Надо" и оно им крепко поперек горла торчит, а то и в заднице шилом.

Марк де Витте написал:
"Мда. Что-то ты опять думаешь о вечном, Марк. О... чем пахнет? Вот, мой дорогой маркиз, иди и съешь пирожок, тебе полезно"

Марк де Витте написал:
Магия нейтральна. Окрашивает ее только человек.
Поэтому он не совсем разделял позиций власти и Смотрящих в частности, утверждающих, что любой, кто владеет запретной магией - зло. Целители тоже могут убить, причинив не меньше страданий, чем маг крови, например. А маг, специализирующийся на стихиях, в год убивает наверняка не меньше того же мага крови. Некроманты тоже могли бы быть полезны - вон, в Итерии они служат на благо страны. Так что все относительно. Все... может быть объяснено. А тот, кто упрямо упирается рогом и не желает слышать ничего, кроме того, что говорит пресловутая общественность... О, да. Это, конечно, верх эволюции. Венец, мать ее, природы. И презирать, обвинять, вешать и убивать тех, кто якобы владеет запрещенным искусством... У них все, кто не склоняют покорно голову, как животное - зло. Все, кто мешают играть в их моррову политику - зло.

Артур фон Левенхорст написал:
Обычно шутки на тему «Мы все под колпаком у контрразведки» в кругу Левенхорста занимали место где-то между первой выпитой бутылкой и анекдотами, которые не стоит рассказывать в дамском обществе.

Хельмут фон Ригер написал:
- Настали времена, уважаемый господин маг, когда для безопасности вашей страны, вашего корабля, вашей семьи и друзей, всего привычного и дорогого вам мира, одного выполнения служебных обязанностей может быть недостаточно. Поймите, я её прошу вас превращаться в стукача или шпиона - я прошу вас держать глаза широко открытыми. Нордшайн - важный корабль с точки зрения военной тактики Империи. Но гораздо большее значение он имеет как символ - демонстрация силы власти Короны, её армии. Или если этот символ падет - уважение народа к имперской армии последует за ним. А ещё можно будет пустить слушок о том, что во всем виновато бестолковое руководство - флота, корабля и страны. Как можно отдавать своих детей под знамёна командиров, погубивших флагман вне боя. Люди зададутся вопросом - а может Сыновья правы? Может, стоит их поддержать? Народу невдомек, что они, повстанцы, лишь инструмент в руках буржуа и дворян, возжелавших наложить руку на торговые пути и снабжение армии. Нынешняя власть не без греха, но государство стабильно, оно медленно меняется к лучшему. А революция унесет много жизней, ничего не изменит и разрушит имеющееся... Сейнцы, судя по всему, также проспонсируют Сынов - и если революция удастся, то новая власть им отплатит - куском ли земли, или дипломатическими уступками... Одно другого не лучше.

И вот, стоит она, никого не трогает, с интересом рассматривает всякие диковинные вещи, жалеет, что нельзя взять, почитать вот эту вот книгу о тайнах мироздания (говорят новинка), как вдруг за спиной раздается голос. И не тети Элизы – та явно не умеет разговаривать мужским тоном. Да и кьерское обращение «сеньорита» она явно не знает.
Оливия подпрыгнула.
Оливия пискнула.
Оливия успела придумать несколько объяснений, что она тут делает и отмести сразу парочку. 
Оливия повернулась.
Вид у человека был явно не похож на графа, тетю Элизу, гостя или любого слугу. Тут зрители аплодируют, аплодируют, а Оливия расширенными глазами смотрит на внезапного визитера и приходит к пониманию, что графа таки грабят. А она как бы свидетельница, и по-идее, должна поднять охрану.
Что говорят юные девы, когда в комнате с ними внезапно оказывается вор?
А) Стража!!!
Б) О, мамочки!
В) Бурно выражают свое неодобрение.
Г) Падают в обморок.
Д) Затрудняюсь ответить
- Кьерец? Вы там все такие недальновидные? Кто же ворует, когда никто еще не спит? – взглядом заметив тяжелый канделябр, поинтересовалась Оливия.
(с) Оливия фон Хафтен