Сумерки постепенно сменяются темнотой. Хорошей, полновесной темнотой бедствующего города, разбавленной лишь небольшими полосками света, украдкой пробивающегося из щелей занавешенных подвальных окошек, дверей спусков в подземные станции метро и прочих  убежищ, более или менее надёжно укрывающих тех, кто остался в городе, от Гостей. Что ж, будем  надеяться, что стены и перекрытия Трубы да уберегут от ночного зла  Александру  Торн, внезапно решившую порвать с семейным призванием,  оставить театр и осесть пока вместе с другими на станции. И пожелаем удачи констеблю Джорджу Бриско, отправляющемуся вместе с  группой на первое официальное патрулирование  по обновлённому городу.
Чернильной густоты ночи  как раз хватит, чтобы худо-бедно скрыть раны города и тёмные дела, продолжающие твориться в лондонских переулках именем Революции и противления злу насилием. Что определять на роль Зла, как водится, каждый будет решать  сам. И  для одних всё предрешено заранее, задолго до обрушившегося на столицу хаоса, как, например, для главаря "диких" кнутов, Мартина Флейка, разбрызгивая кровь и битые стёкла, сумевшего таки вырваться из милосердных рук юных врачей, Юстаса и Эвана Куинси. Как для лидера Единой Лиги, Зверя Бронкса, собирающего отряд для решающего похода в гости. Целью визита будет, несомненно, Бладборн, уже с истинно британской вежливостью извещённый о скором визите и сеансе очищающего потрошения. Как ни странно, гонца, принёсшего в Бладборн эту  джентльменскую визитку, Джо Джикел, всё-таки отпустят живой. Хотя и не совсем целой, да ещё и ошейник отняли самым грубым, невежливым и травматичным образом, а ведь Бронкс был уверен, что он дорог Джо как память.
Да,  далеко не все в городе выкованы настолько крепко и рельсообразно, как главы новых и бывших правящих партий. Есть ещё и такие как  владелец  чайного дома, Ши Сунлинь, а ведь без него поднебесная драма на крыше Британского музея точно не обошлась бы без массового кровопускания.  Там, где присутствуют Керн Стоун и Бойл Арлингтон*, без него вообще обходится редко. Есть оборотница Алеса Фостер, обещавшая воспитать в себе жестокость и беспощадность, но по-прежнему пачкающая руки в крови, лишь латая чужие раны. Есть  молодые врачи, Юстас и Эван, преданные Лиге, но не делающие различия в милосердии ни перед кем. Валенсия Чайлд, вступающаяся перед гвардейцами за странного бродягу, прячущегося в древних катакомбах Бладборна. Сотни и сотни тех, кто не делит мир на чёрное и белое даже ради идеи. Даже ночью.
Как обычно, в сумерках резко  повышается сторожкость и душа смутно томится в ожидании. Ждёт от Роланда Флейка и его напарника отчёта о состоянии подземных ходов сержант Смит*. Ждёт научно-исследовательского  визита  лежащий на набережной Гость, попутно наблюдая смертельные игры главаря Лонгшорской банды, Фоу,  и двоих дружинников, оставленных присматривать за подступами к рухнувшей башне. Впрочем, матч уже завершён со счётом два ноль не в пользу ликанов. Не исключено что теперь, когда к месту событий направляется отряд Красных Повязок, конвоирующих группу пленных с самим капитаном Блэкхорном во главе, нас ждёт не менее молниеносный и зрелищный реванш. Впрочем, старый лис Фоу наверняка слишком хитёр для таких грубых, лишённых непредсказуемости  забав.
И лишь Шон Найкид, заделавшийся  меценатом благородных искусств и с обычной беспардонностью вторгшийся  в будуар Мельпомены, ничего не ждёт от Фортуны и куёт не отходя от кассы, попутно подвергая  естественному отбору  слишком чувствительных, старых и слабых на сердце художественных руководителей.

Имя персонажа:
Гилберт Андерсон (можно менять)

Возраст:
от 24 и далее (до 35, если персонаж человек)

Пол:
мужской

Раса:
ликан (обсуждается)

Статус\профессия\положение:
охранник исправительно-трудового  лагеря "Собачий остров"

Характер:
простоватый, грубоватый, с обильными проростками посеянного зла в душе - на месте своём оказался не просто так, хотя целью жизни денно-нощно париться рядом с теми, кто не вызывает бурного восторга,  не ставил и не ставит. Тем более не ставит перед собой задачи облегчить вчерашним угнетателям жизнь, при случае не преминет  спровоцировать заключённых на нарушение или отыграться любым другим способом. Не лишён хитрости,  имеет чувство границы и понятия о том, как её не переступить. По крайней мере, поначалу это ему удаётся. К сослуживцам и всему остальному народонаселению планеты (не считая откровенных врагов) вполне лоялен, идеи Лиги поддерживает с энтузиазмом, хотя понимает их не все, а некоторые - очень по-своему.

Внешний вид:
на усмотрение игрока, но, конечно же, помним, что в фактически тюремную охрану едва ли возьмут хлипкого изнеженного дрыща.

Краткая история:
вероятно, на роду Андерсона было написано стать обычным лондонским бандитом. Во всяком случае, неразборчивый в добыче средств к существованию  папаша, чтоб ему не рыгалось на том свете, подать сыну благой пример, а тем паче - обеспечить стезю иную, кроме как такого же беспутного портового ворья и забулдыги, сумел бы вряд ли. Тогда за это дело взялась крутая тётка Судьба, сначала ухватившая господина Андерсона за шкирман и отправившая в рабочий дом. Потом, когда чумазый и на редкость живучий отрок перерос возраст благодатного муниципального призрения и, вырвавшись на вольные улицы, снова попытался встать на кривую дорожку, натянувшая личину Столичной полиции и упекла неподатливый человеческий материал подальше от пагубных соблазнов уже по всем статьям. Не будем гадать, каков процент личного участия Гилберта Андерсона в небезызвестных страшных легенд  об огромных призрачных псах, которых, якобы, периодически видели на территории Ньюгейта.  В начале 1897 года все мифы были рассеяны. Потом, через несколько лет,  ещё раз рассеяны. А через пол-года с лишком  после окончания Четырёхлетней войны полноправный гражданин Гилберт Андерсон был вновь объявлен опасным, угрожающим общественной жизни  элементом и принуждён пожизненному ношению ошейника. Так что в итоге изо всех богатых перспектив Андерсон выбрал не путь обычного вора или грабителя, а ступил на нелёгкий путь революционера и присоединился к растущему повстанческому движению. И после внезапной развязки и падения Братства Гилберт тоже не остался на обочине событий, более чем охотно согласившись на предложенное место в новой жизни.  Посмотреть на свои прежние мытарства с другой стороны решётки, да ещё и в исполнении ненавистных угнетателей, было, по мнению самого Андерсона, весьма неплохой компенсацией за часть прежних неудач.
(Вообще, предыстория и биография допустимы любые, здесь фантазию автора никто не ограничивает. Главное, чтобы не было противоречий реалиям игрового мира, хронологии и элементарной  логике. Это единственные обязательные  пункты).

Цели в игре:
верно служить делу Лиги, взимать с проклятых каинитов проценты за несчастное детство, не давать заскучать себе и узникам застенков.

Имя персонажа:
Тильда Феннингтон

Возраст:
20-25 лет

Пол:
женский

Раса:
человек (обсуждается, можно взять и персонажа-ликана, но  предпочтительнее человек)

Статус\профессия\положение:
сотрудник медицинского блока  исправительно-трудового  лагеря "Собачий остров", медицинская сестра или сиделка, помощница профессора Маллингема

Характер:
простая, скромная, отзывчивая молодая мисс, не испорченная жестокостями этого мира. Однако... искреннее желание помочь, крепшее в душе мисс Феннингтон всё  непродолжительное время её работы в психиатрической клинике, внезапно оказавшись в  тюремной атмосфере и столкнувшись с неведомой прежде средой, далёкой от самого понятия гуманности,   вполне способно вызреть непредсказуемо и  дать весьма неожиданные плоды. 

Внешний вид:
на усмотрение игрока.

Краткая история:
мисс Феннингтон, будучи не просто доброй душой, но и дочерью достаточно обеспеченного семейства, вполне могла себе позволить подкреплять благие (и совершенно искренние) порывы действием.  Конечно,  даже заикаться вслух о главной мечте своей жизни - стать врачом, настоящим доктором, чем-то вроде загадочной  целительницы из книжек или добрейшего мистера Джонсона, семейного врача Феннингтонов, юная мисс не смела. Но прослышав о курсах сестёр милосердия  Красного Креста, готовившего для мира и Лондона в данном случае относительно квалифицированных сиделок и медицинских сестёр, внезапно проявила несвойственное  ей упорство - и благополучно их окончила. Конечно, когда выяснилось, что блажь юной мисс на этом не закончилась, в обычные клиники для бедноты её никто не пустил - не хватало ещё подцепить какую-нибудь из бесчисленных хворей, терзающих всяких бродяг из бедных кварталов. Однако, долгие и страстные мольбы вкупе с бесстыдной  спекуляцией  образом  сумасшедшей супруги небезызвестного читающей публике мистера Рочестера, страдающей и причинившей многие неприятности из-за отсутствия должного призрения в клинике,  в итоге возымели своё действие. Тилли получила разрешение сестрой милосердия на Собачьем Острове. Тогда он был ещё обычной психиатрической клиникой.
Так вышло, что с началом страшных и невероятных событий Тильде  не удалось покинуть Лондон. И как знать. Возможно, работа в переквалифицированной клинике стала не просто возможностью зарабатывать средства к существованию.  Но отчасти и той зацепкой, целью, заботой, позволяющей слабой тростинке Тилли на чём-то сосредотачиваться, отвлекаться, удерживаться в мутном селевом потоке, в который внезапно превратилась жизнь британской столицы. 

Цели в игре:
отзывчивая, вечно старающаяся всем помочь Тильда - тот слабый, но важный проводник между заключёнными и прочим персоналом Собачьего острова. Проводник, облегчающий кому-то жизнь, а для кого-то становящийся незаметным, но действенны источником сопротивления. Не исключено, что со временем между Тилли и Бертрамом Контрерасом возникнет незримая конфронтация. Впрочем, линия личного сюжета оставляется на свободное развитие игрока, взявшего роль.

Утро встретило Лондон сразу двумя новостями. Первая: от Тауэра   в сторону северных пригородов выдвигается отряд Красных Повязок. Кто-то в Бладборне сегодня не успеет сделать утреннюю зарядку, возможно, даже позавтракать. Вероятнее всего, в числе этих "кого-то" окажется Роланд Флейк, встречающий утро на часовом посту на одной из полуразрушенных башен замка. Близко к небу, но падать, если что, будет высоко.
Впрочем, на этом этапе лишения распределяются между противоборствующими сторонами вполне по-братски. Каинит Керн Стоун и оборотница Алеса Фостер, отчитавшиеся перед одним из командиров Повязок о происшествии на берегу Темзы, тоже вряд ли  успеют свершить утреннюю молитву над чашкой овсянки. Что ж, учитывая что собираются леди и джентльмены не на карусели, а на штурм замка, у всех желающих ещё будет предостаточно возможностей помолиться - за пропащие души,  над телами павших товарищей и ещё множество поводов. Остаётся лишь надеяться, что присутствие Бертрама Браво несколько снизит настрой на кровопролитие  и растранжиривание бесценных человеческих жизней... и рабочих рук. Так сказать, повернёт его в более продуктивное русло, выгодное не только гробовщикам и землекопам, но и всем остальным составляющим  лондонского общества. Нет, правая рука Кайдена Бронкса, лидера Единой Лиги, Конрерас, вовсе не архангел, и нет у него ни нимба не белых крыл. Зато есть бывшая психиатрическая клиника в Доклэндсе, переоборудованная в экспериментальный исправительно-трудовой лагерь, ждущий первой серьёзной партии "постояльцев".
Ирония судьбы, но стать одним из первых клиентов "Собачьего острова" светит и одному из излишне радикально настроенных Красных Повязок, вступивших в стычку с полицейским патрулём. Многострадальной Джо Джикел , ставшей косвенной причиной недоразумения,  по дороге в  Скотлэнд Ярд удаётся сбежать от очередных допросов и расспросов. Но карма делает презанятный  финт ушами, и вот уже констебль Джордж Бриско несёт не только раненого товарища, но и чужое потерянное письмо. Будем надеяться, что ответное послание сержанта Смита*, адресованное Зверю, успеет найти получателя до того, как штурмовой отряд отбудет в Бладборн. Не то чтобы его действительно кто-то очень ждал и оно было способно что-то изменить... но всё-таки.
Вторая новость несёт в себе следующую суть:  Гости не просто разрушительны. Они очень разрушительны, особенно, если приложить к ним десяток бандитов и главаря Лонгшорской банды, десяток дружинников Лиги и десяток пленных гвардейцев-кнутов во главе с капитаном Осборном Блэкхорном. Полученную смесь можно успешно  использовать  вместо динамита; впрочем, динамит в деле  тоже участвовал. Итог: несколько трупов с обеих сторон, пленные на свободе, научно-исследовательская экспедиция к лежащему треногу получила ощутимую (хотя, вероятно, и довольно полезную) проволочку. А хорошенько отметив успешный побег,  Фоу и Блэкхорн пришли к обоюдному согласию, что раз празднующему победу городу они  не сдались ни к чёрту, то и город пока пусть пока катится в те же места; куда приложить свой бесценный опыт, они и сами найдут. 
Но науку парой взрывов не остановить! Пока капитан беглых гвардейцев и главарь виновников внезапного эксцесса надираются в бандитском притоне на берегу Темзы, а группы Повязок тщательно прочёсывают склады и доки бывшего Лонгшора с облавами, авангард научной экспедиции в лице Ши Сунлиня и Бойла Злого* всё-таки добрался до Гостя. В ход уже пущены  первые тонкие научные гипотезы и кирпичи.
Мартин Кристиан Флейк, главарь наиболее буйной группы уцелевших кнутов, тоже предпочитает топорные методы. Хотя пользуется в основном винтовкой и револьвером, по привычке. Пока жертвами воинствующих ненавистников новой власти становится несколько грабителей, мимикрировавших под дружинников. Но взгляд Мартина уже нацелен на одну из южных тюрем, одной из первых разгромленную бунтовщиками-повстанцами и наверняка ставшую местным   штабом Лиги.

Шон Найкид написал(ла):

Минут через двадцать Шон осознал, какую роковую ошибку допустил мистер Ретт, раскрыв врата буйству личных театральных фантазий, но ничего поделать уже не мог. Отработанную методу "заткнулись все!" Зубило  интуитивно находил не совсем выгодной в данной ситуации, хотя когда пошли ссылки на какие-то шоу и Ибсена, искушение начало слегка зашкаливать нормальные человеческие пределы выдержки.
Мистер Ретт честно напрягал надбровные дуги, оценивая политическую подкованность предлагаемых сюжетов, но мысли убегали в сторону самих кандидатур на звёздное восхождение на горизонте современной драматургии. Особенно, в сторону вдохновенных комедианток, выказывавших гораздо большую творческую активность, чем джентльмены, их товарищи по сцене.
Все они были высокохудожественны по-своему, особенно в области хорошо поставленного дыхания, колыхавшего  разнокалиберные бюсты. Когда под колкие шепотки товарок речь взяла хорошенькая голубоглазая шляпка особенно выразительной формы, дилемма достигла критической густоты, и мистер Ретт  снова взял инициативу обеими руками.
Расплата настигла новоявленных драматургов  как водится – неотвратимо, с процентами.
- Всё, цыцнули все.
Мертвенная тишина упала на первые ряды перед сценой, заглушив отдельные запоздалые голоса. Но пока служители высокого искусства  растерянно  моргали, спрашивая себя, послышалось ли им странное богохульство в тихом гудении рамп, мистер Ретт уже бодро продолжил, завладевая всё более напряжённым и загипнотизированным вниманием актёров.
- В общем, благодарения всем за предложения, вы все гениальны. Так мы и сделаем.
Шон оглядел, поймал взгляд Паппи и развернулся, задирая осветившееся не меньшим вдохновением лицо  к сцене. 
- Краски много изводить без нужности. Вот эту половину мы занавесим красной тряпью, а вот эту - чёрной. Противоборствие зла с народными чаяниями и самосознательностью, секёшь? - Шон взял трость подмышку, показывая Леду обеими руками, как грандиозно должно свисать противоборствию зла с вышеозначенным.- Вот прям чтобы свисало всё сверху донизу полотнами, всё равно как флаги развешаны или, там, пламя народного негодования в потоках невинной крови. А там - мрак, пропаганда и рабская безысходность до самого полу.
- Драпировка в качестве основного декорирования? - неуверенно подсказал чей-то голос и затих, сметённый напором сиплого тенора мистера Ретта, снова повернувшегося к слушателям. 
- Муздыкаться в аллегориях не будем. Будем играть по животрепещущему, битву порочного правительства и освободителей  за души молодого поколения.
Подняв трость, Зубило ловко пододвинул сползший на лоб котелок и деловито повёл физиономией, выглядывая кого-то среди бледных пятен лиц.
- Кто у нас костюмер? Кнутовские мундиры когда-нибудь видал?
Убедившись, что мундиры ответственный по экипировке  себе вполне представляет, мистер Ретт удовлетворённо продолжил.
- Сошьёшь на дам. Штук пять. Только совсем в тютелю похожие не делай, а то ещё вязать  на сцену полезут. Лишняя убедительность - это, понимаешь,  такая цаца, всё равно как верёвка, два конца имеет, один на перекладину, а второй и за шею зацепиться может, - убеждённо поведал Шон.
И снова нахмурился, оглядывая со всё более тяжким сомнением очень разные, гладкие, молодые, умащённые благородными морщинами и бакенбардами, но - беда! - лишённые той самой невосполнимой  невинности лики, в ответ с растущим беспокойством следившие за движениями физиономии нового художественного руководителя. Наконец серые глаза остановились на юном лице художника, вернулись к наличности самого молодого из актёров - и с безошибочной мудростью уличного чутья остановились на первой жертве. 
- Мистер Леду. Готовы ли вы на жертвы ради дела революции и благополучия? - загробный тон сменился довольной ухмылкой и покровительственным дружелюбием уличного барона, оделяющего новичка своей зубастой  свиты привилегией стоять на стрёме.- Невинным молодым поколением будешь, с джентльменской стороны.
На сём лыба на щучьей физиономии  снова притухла, затуманившись и вперевшись застылым  взглядом в ту самую дородную комедийную леди, невинно хлопнувшую короткими, но густыми ресницами:
- А кто же будет играть Невинность с женской стороны?

Солнце замкнуло ещё один полный круг. На смену ему выползает полная луна -  распухшая, красная от натуги, лезет из-за горизонта как огромный светящийся шар. Нелегко, должно быть,  вкатывать круто вверх  располневшую до полной сферичности тушу. И нет ей дела до происходящего внизу.
Вернулись, завершив расправу над случайными и неслучайными встречными и побросав трупы в братскую могилу, в заброшенную таверну Мартин Флейк и его одичавшие стрелки вчерашней всемогущей Гвардии, вселявшей трепет, страх, а в кое-кого и ненависть одним своим именем. Сегодня этот страх начал  оправдываться с новой стороны  - видимо, такая это ночь, леди и джентльмены, сегодня сам бог велел демонам выбираться из самых глубоких нор. Даже кое-кто  из соратников сержанта, наслушавшись планов на ближайшее будущее и осознав, что не врут в народе и лиха беда началам, решает сделать ноги, пока не оторвали голову. Использует ли Гоу Баожэй, единственная выжившая из прихваченных в порту беженцев, свой шанс  и согласиться ли пуститься в бега вместе с Джонатаном Мурром? В любом случае, погоня и расправа над беглецами, умыкнувшими информацию о готовящихся диверсиях, обещает быть жестокой.
Завершилась последняя схватка в изувеченных стенах Бладборна. Сопротивление сломлено, штандарт замка сброшен на истоптанный сотнями ног двор, защитники уже рассчитаны на "первый-второй" - первые отправятся в город, оправляться от ран и представать перед открытым судом  Лиги, вторые - на вечный отдых в (какая ирония)  братской  могиле, наскоро вырытой на старом бладборнском кладбище. Роланду Флейку, так странно и совсем не радостно снова встретившемуся в гуще схватки с Алесой Фостер, повезло очутиться в группе первых. Впрочем, такое ли это везение - стать трофеем предприимчивого Бертрама Контрераса, уже приготовившего на Собачьем острове для выживших Братцев надёжное, а главное, общественно полезное хранилище?.. Возможно, выжившие ещё не раз позавидуют тем, кто остался на вечный отдых рядом со старым замком, как Питер Сноу и Дарэйш, так и сгинувшие где-то в кровавой мясорубке штурма.
А в Лондоне и пригородах продолжают запирать попрочнее окна и двери. Даже (или тем более?) на Дружины  новых властей, деловито и, стоит признать, эффективно марширующих по  городу с алыми повязками на рукавах, сегодня ночью простой лондонский люд будет поглядывать с недоверием - кабы в тыквы они оборачивались, эти свободные и равные. Да и сколько бесноватых, покусанных  в недавнем общем хаосе, будет носиться сегодня по городу, обезумев от света полной луны? Страшно.
Даже  в Друри Лейн лишь на первый взгляд  не думают о печалях; написание  новой пьесы - дело увлекательное, затягивает.  Во всяком случае, вряд ли сегодня кто-то решится помахать коллегам рукой и побрести домой в сумерках - ошейники уже посрывали, а ну как пойдут  срывать и маски-намордники? Кто их теперь остановит? Так что ночные бдения для нового куратора высоких искусств для народа, Шона Найкида, художника и новоиспечённого актёра Папиллона Леду и потенциальной напарницы по невинности, Лорейн Леруа, вполне могут затянуться до первых петухов.
А луна карабкается всё выше, и пока не смотрит на беглецов, внезапно сорвавшихся от тянущегося в город обоза и бежавших в Гэмптон; возможно, расплата уже ждёт своего часа и кто-то получит за самоволку по загривку, но сегодня-то Керн и Алеса будут встречать полнолуние вдали от соратников и всего провонявшего кровью и злостью   города. 
На  бесноватых, устроивших дикие звериные пляски прямо посреди города, пугая зверей в клетках и сотрудников зоопарка, она тоже пока не смотрит, а напрасно - на территории бедствующего лондонского ЗОО происходит довольно неожиданное знакомство между самоотверженной смотрительницей, пингвиньей мамой  Вилл МакАлистер и опальным капитаном Гвардии, Осборном Блэкхорном. Но - погодите. Ещё несколько часов, она вскарабкается повыше, прозреет, и вот тогда от её строгого побелевшего глаза едва ли укроется что-то из того, что происходит внизу, на ночной земле.

Вильгельмина МакАлистер написал(ла):

Вильгельма умела держаться в седле. Но, вот на мужчине седла не было. Да и ситуация вряд ли могла сделать их конкур от аптеки до зоопарка, занятием веселым и простым. И девушке, приходилось вспоминать уроки верховой езды, чтобы не упасть самой, не уронить ношу, да и не мешать мистер Джонатану, которому и без возможного ерзанья Вилл, хватало препятствий на дороге. Но висеть подобным образом подмышкой у "великана", было даже забавно.
Как провинившийся щенок, Вилл молчала всю дорогу, покорно прижимая сумку, крепко вцепившись в ткань её своими тонкими пальчиками. Именно сейчас, по воле судьбы и случая, содержимое этой "авоськи" было ценнее чем все злато этого продажного мира. Впрочем, коль все пройдет с летальным исходом, то грош цена будет этому содержимому.
Как быстро добрались до Зоопарка Вилл и мистер Джонатан, девушка не могла сказать. С, того самого момента, как она услышала выстрел, время для нее тянулось очень и очень медленно, оставляя её, при этом, будто за пространством. Но, главное - добрались. Как, сколько ушло на это времени и какого было состояние новоиспеченных аптечных грабителей, было не так важно, как играющий со смертью на ставку в собственную жизнь, Вард.
Ночь в зоопарке, явно, проходила куда благоприятнее и спокойнее, чем у Вилл и её напарника: животные тоже прекрасно чувствовали атмосферу в городе, и может потому они вели себя тихо, не выдавая свое местоположение криками и воем лишний раз. Но вот в ветеринарном комплексе жизнь наблюдалась очень активно. Занятно! Одна жизнь бурлит и кипит, чтобы вернуть огня угасающей второй. Хотя, даже не одна.
Пока Вилл и сер Сэмюель Дифрент, были на деле, мистер Хикс и, уже успевший отойти от шока, Билл, кряхтели над смотрителем, что успел потерять добротное количество крови еще до ухода "грабителей".
Вард уже минут пятнадцать был в сознании, хотя его состояние особо и не улучшилось, кровь остановить удалось.
- Меня удивляет твое отчаянное положение, Билл. Скажу одно - ты упертый баран! Другой бы, на твоем месте, уже давно сдался, - мистер Хикс, пытался не только как-то разредить ситуацию и подбодрить своего двуногого пациента, но и скрыть свою усталость, под пеленой старческой улыбки. Вард лишь криво усмехнулся, не в состоянии продолжить разряжающий диалог.
- Не скоро же ты по кабакам продолжишь ходить! - с ноткой отчаянья отметил Билл, прекрасно понимая, что компаньона в таком деле, лучше чем Вард, ему не сыскать.
Подобное заявление Вард оставить без комментария не мог:
- Думаешь. Мне нужна нога, чтобы посмотреть как ты проставляешься? Ха! Да, чтоб тебя! Я в жизни не пропущу такое, где за твой счет я бы смог смочить горло! Знаешь. Знаешь как хочется сейчас хоть какого-то пойла? - Вард делал большие паузы между словами, тяжело при этом дыша и причмокивая сухими губами.
- Сперва выкарабкайся из этого говна, в которое ты себя вогнал! А потом будете тебе и эль, и гетера. - Известной своей бережливостью Билл, говорил вполне щедрые, не привычные для него, вещь. И, если он сказал - то он исполнит.
- Вот и поговорите после, а ты, - мистер Хикс укоризненно посмотрел на пациента, что лежал на столе, - Молчи и дыши ровно! Дать чего покрепче, тебе не могу - и сам бы выпил - Но вот, выпей это. - Хикс, придерживая голову Варду, преподнес к его губам емкость с жидкостью. - Нет-нет! Ты должен выпить все! Маленькими глотками! Знаю, что противно, но нужно.
Вилл, как и её сопровождающий, зашли внутрь именно в этот момент. Билл удивленно посмотрел на вошедших, явно сбрасывая с себя ношу в лице волнения и переживание за Вильгельму. Мистер Хикс был серьезен. Он опустил емкость на стол, внимательно рассматривая Вилл и Джонатана, на предмет ран и, просто ожидая их ответа.
- О, Вилл, вы вернулись. И вы мистер... Спасибо вам, - откашлявшись, Вард повернул голову к выходу.
- Вам лучше? Как вы себя чувствуете? - обеспокоенно спросила Вилл, ставя наполненную сумку на кресло.
- Лучше? Да эти стены и стол, в жизни не видели более вредного пациента, чем этот. Я то думал, что худшим случаем в моей жизни была клизма зебре! Но видно судьба хотела еще посмеяться, подкинув мне очередного примата, а вместо благодарности я слышу от него оду о пиве! - недовольно нахмурив брови, но, при этом, улыбаясь, мистер Хикс подошел к креслу и открыл сумку - Вижу здесь все и даже больше! Это просто здорово, - ветеринар первым делом достал капельницу и, быстро вскрыв пакет с ней, проверил целостность и герметичность изделия. Будучи человеком любознательным и следящим за новинками в медицине, знал и о подобном механизме и был знаком с ним лично; Хикс действительно любит свое дело. Наполнив емкость лекарственным препаратом, мистер Хикс подошел к лежавшему на столе Варду, и, ввел ему иглу в вену, закрепляя ее пластырем.
- Мистер, прошу прощения, но вы здесь самый высокий. И думаю, у вас хватит сил и терпения, чтобы держать капельницу ровно и высоко. К сожалению, у меня даже торшера здесь нет, чтобы закрепить капельницу на нем, - ветеринар осмотрел свою, скудно обставленную, обитель, - Вильгельма, мне ваша помощь тоже понадобиться. Но, для начала, попрошу вас принести теплой воды.
Вилл только кивнула, послушно исполняя все приказания врача. Мистер Хикс, прежде никогда не имевший опыта в оперировании людей, едва заметно нервничал.
- Мистер Хикс, представьте, что я собака или кролик. Если вам так будет легче, - отозвался Вард. Ветеринар лишь скептически посмотрел на своего пациента, но отмечая про себя его слова поддержки.
И, руководствуясь лишь своей практикой на животных, мистер Хикс начал серьезную операцию, что требовала концентрации и внимания. Вилл не напрягали тяжелой работой, прося принести то одно, то другое, или стереть капли пота со лба.
Оперировать мистер Хикс старался быстро, чтобы Вард не потерял еще больше крови, но и не торопился излишне, соблюдая правильное местоположение каждой петли.
Закончив с пациентом, ветеринар облегченно выдохнул и, сняв очки, подошел к своему столу, чтобы достать джин и полностью смыть с себя волнение. Разом опустошив граненный стакан, мистер Хикс достал платок из кармана своего халата, и протер им лоб еще раз.
- Теперь все. Надеюсь и заживет на нем все, как на собаке.
Вилл, получившая сигнал об отдыхе, без сил плюхнулась на диван, запрокинув голову. Сейчас было плевать и на рамки приличия, и на этикет. Хотелось спать, есть и пить, и просто отдохнуть. Но, увы, нету у Вилл лишнего времени, а если и есть, то не на себя. - "Скоро там рассвет? Надо бы проведать всех." -Вильгельма повернула голову в сторону маленького окошка, всматриваясь в тамошнюю темную ночь. -  "Может и есть еще время для личного отдыха. Можно подремать. Я устала."
Девушка прикрыла глаза, погрузившись в чуткий, не глубокий, сон.